В Атырау 0 
В июне компания NCOC начала дноуглубительные работы в Каспийском море. Эта и другие темы обсуждались на онлайн-форуме с участием местных общественных активистов, организованном министерством энергетики.
Напомним, ещё весной экологические активисты обратились к главе государства с просьбой наложить мораторий на любые работы по углублению морского дна. По словам Галины ЧЕРНОВОЙ, петицию подписали уже более 20 тысяч человек. На онлайн-встрече она напомнила об основных требованиях: признать проект морских судоходных каналов компании NCOC вредным для экосистемы Северо-Восточного Каспия; отозвать все разрешения, выданные по данному проекту министерством экологии, геологии и природных ресурсов; отменить результаты государственной экологической экспертизы и провести повторные общественные слушания; потребовать от NCOC разработать альтернативные предложения по обеспечению логистики Кашаганского проекта.
По ее мнению, в проекте Оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС), подготовленном NCOC, нет системного подхода:
– Кроме того, мы обнаружили изменения, внесённые задним числом, и требуем пересмотра этого проекта, – сказала Чернова. – И почему проект вначале назывался «строительство судоходных каналов», а теперь «дноуглубительные работы»?
Представитель NCOC Нураш АЖИГАЛИЕВ ответил, что не было никаких изменений в проекте, а название просто неверно переведено с английского:
– Это не судоходный канал типа Суэцкого или Панамского, это именно дноуглубление.
Он также сообщил, что в сентябре и в ноябре планируется выезд на Каспий с привлечением всех заинтересованных экоактивистов:
– Там вы сможете сделать ваши замеры по глубине, мутности воды и так далее... Суда на воздушной подушке и строительство сухопутных путей (эстакад) до островов остаются на повестке дня, но из-за технической сложности это вопрос будущего, а пока занимаемся дноуглублением, которое продлится до 2022 года.
«НЕ ТОЛЬКО МЫ ЭТО ДЕЛАЕМ»
По словам Ажигалиева, к разработке проекта были привлечены ученые, которые подтвердили, что влияние на экосистему Каспия в данном случае минимально и обратимо:
– Дноуглубительные работы не будут препятствием для движения осетровых и других видов рыбы, потому что они мигрируют вне контрактной территории. Проект также никаким образом не затронет места концентрации тюленей. По рекомендации общественности в районе работ проводится мониторинг мутности и биоразнообразия, результаты будут готовы в сентябре и ноябре.
Тут активист Газиз ГАБДУЛЛИН напомнил о ныне уже покойном академике Муфтахе Диарове, много лет боровшемся за экологию Каспия:
– Вы хотите сказать, что академик Диаров был неправ? Он ведь говорил, что уничтожается экосистема моря, и не просто говорил, а давал научно обоснованные выкладки. Может, сначала изучите их, а потом уже будете обращаться к другим учёным?
Ему вторила Чернова, заявившая, что нынешним научным данным не верит. Ажигалиев привёл в качестве аргумента то, что нынешнее дноуглубление в Каспийском море – это то, что делалось другими раньше и делается сейчас:
– Дноуглубительные работы проводятся в Махачкалинском порту, на нефтяных месторождениях Филановского и Корчагина. Около миллиона кубометров грунта вывозилось. Наш тенгизский сосед ТОО «ТенгизСервис» углубил 74 километра для доставки модулей. Иран тоже углубляет море в своих портах...
Габдуллин перебил его: сравнения в данном случае некорректны, и надо остановить работы:
– Мы же все видим, как пострадала экосистема Каспия после начала Кашаганского проекта.
«ПРИЕЗЖИЕ УЧЁНЫЕ ОТРАБАТЫВАЮТ ЗАКАЗ»
После Габдуллина эмоционально, и в то же время весомо выступила наша коллега Гульжан ЕЛЕШЕВА:
– Я живу в нашем городе и вижу, как мелеет Урал, и как в нём совсем не остаётся рыбы, а уж про красную и не говорю. Понятно же, что это связано не в последнюю очередь с состоянием Каспия. И вот сегодня учёные уверяют нас, что нефтедобыча там и сопутствующие работы практически никакого вреда биоресурсам не наносят. Причём это малоизвестные специалисты из другой страны, чьим выводам как-то не верится. А верим мы академику Диарову –выдающемуся учёному, родившемуся и жившему в наших краях.
Он не за деньги работал, он был патриотом своего края, почему же не учитываются его доводы? Сегодня учёные не финансируются государством, живут на копейки и рады выполнить за деньги любой заказ, при этом они, конечно, вынуждены учитывать пожелания заказчика. Думаю, так происходит и в данном случае.
На это Ажигалиев ответил так:
– Я тоже рыбак в прошлом, хотя 30 лет уже в нефти работаю. Мне рыбная тема очень близка. К сожалению, запасы осетровых и других видов рыбы были подорваны задолго до Кашагана. Далеко ходить не надо, можно сравнить 1977 и 2000 годы – за это время вылов снизился в 20 раз. Мы начали освоение месторождения с учетом мнений всех ученых, в том числе многоуважаемого академика Диарова, он присутствовал на всех предварительных слушаниях. Да, наряду с местными учёными мы принимаем во внимание и мнение российских специалистов, но там не такие большие деньги, как вы думаете, и мы никого из них не покупали. Просто пригласили высказать свое мнение.
«МАЛЬКИ ОСЕТРОВЫХ – ПРОСТО КОРМ ДЛЯ ХИЩНИКОВ»
Галина Чернова:
– Гульжан права. Когда-то рыба была у местных жителей главным блюдом в рационе, икра была едой бедных. Сейчас же ею лакомятся только очень богатые. Население, которое живет у реки и не видит эту рыбу – это нормально? И на этом фоне нас утешают, что процессы воздействия на экосистему Каспия обратимы!
– Еще раз говорю – рыба и черная икра исчезли задолго до начала освоения месторождения Кашаган, – сказал Ажигалиев.
– Если бы вы и дальше не разрушали экосистему нефтедобычей, то она сама бы восстановилась и сама бы себя отрегулировала. А вы же ей вздохнуть не даете, – настаивала на своём Чернова.
– Мы помогаем двум местным осетровым заводам... – начал Ажигалиев, но Чернова его перебила:
– Вы же не младенец, сами когда-то возглавляли рыбную отрасль нашего региона. Вы же понимаете, что маточного стада нет. А посадочный материал они откуда берут? То есть вранье идет, и этому конца нет. Хватит врать-то самим себе!
Здесь вмешался вице-министр энергетики Асет МАГАУОВ:
– Мне кажется вопрос надо ставить в контекст экологической ситуации в целом по Атырауской области. Она, мягко говоря, неблагополучна, соответственно общественность жёстко воспринимает любые промышленные проекты. А есть ещё и АНПЗ, и Тухлая балка, и строящийся недалеко от города огромный нефтехимический комплекс. Я тоже когда бываю в Атырау чувствую иногда запах сероводорода. Думаю, надо провести комплексную оценку экологической ситуации в этом регионе и решать эту проблему в комплексе. Что касается проекта дноуглубительных работ в море – в ходе предварительных общественных слушаний и «круглых столов» были внесены дополнительные рекомендации, после чего проект получил положительное заключение.
Но Чернова не успокоилась и продолжила, в частности, тему искусственного воспроизводства осетровых:
– Вот Нураш Сатыбалдиевич сказал, что помогают двум заводам, что таким образом идёт воспроизводство рыбных запасов. Но это не совсем так. Прогрессивные ихтиологи в мире говорят, что выпуск мальков – это дополнительная кормушка для птиц и хищных рыб, которые их поедают задолго до выхода в море.
В НАЧАЛЕ БЫЛИ СЛОВА. И В КОНЦЕ ТОЖЕ
...Подводя итоги, Магауов ещё раз подчеркнул:
– При обсуждении темы канала мы неизбежно переходим на сопутствующие вопросы, связанные с экологией. От этого никуда не деться, и надо какое-то комплексное видение вырабатывать.
Елешева отметила, что в последние годы NСОС по финансированию социальных проектов в регионе стал каким-то «вялым», надо активизироваться. Чернова сказала о необходимости стратегического плана:
– Он должен охватывать все проекты, грозящие экологическими вызовами, экологическая оценка должна проходить при участии не только учёных, но и независимых экспертов и гражданских активистов.
Айнур САПАРОВА