Злоключения итальянца в Атырау

Флавио СИДАНИ (на снимке), бывший финансовый топ-менеджер компании «Аджип ККО», ныне отбывает наказание в атырауской колонии 157/1 за распространение наркотиков. О его задержании 2,5 года назад в отеле «Ренко» (где он в компании знакомых курил марихуану) и суде над ним «АЖ» уже писал. После длительной переписки со столичным Комитетом уголовно-исправительной системы я наконец получила официальное разрешение и встретилась с 57-летним Флавио в тёмной зарешёченной комнатке для свиданий с заключёнными. Когда-то я жила в Италии и немного говорю на языке этой страны. Услышав родную речь из моих уст, тихий итальянец разговорился.

Конечно, он считает наказание чрезмерным, ведь он «не распространял наркотики, а всего лишь курил». Но законы РК суровы. Сейчас все его надежды – на подписание Казахстаном соглашения с итальянской стороной о передаче заключённых.

– У меня такое впечатление, что вначале меня пытались использовать как «коммерческий инструмент» – с целью извлечения выгоды. Но компания заявила, что постарается помочь любым способом, и наняла для меня адвоката. Но также сказала, что выкупать и давать взятки она не собирается, т. е. ничего противозаконного делать не будет. Когда все поняли это, я стал своего рода «политическим инструментом». Так как тут же начали прибывать представители посольства, подключились премьер-министры обеих стран.

Я благодарен всем, кто предпринимал попытки освободить меня, но удивлен тем, что моё дело было поднято на такой высокий политический уровень. Выглядит так, будто я теперь инструмент политического манипулирования, т. к. несмотря на такой высокий уровень участия сторон в моём деле, я до сих пор здесь.

В декабре 2011 года посольство Италии представило Казахстану на рассмотрение проект соглашения о передаче заключённых. И если бы Казахстан согласился его подписать – а я думаю, что он готов это сделать, но бюрократические проволочки отнимают много времени – то всё давно решилось бы.

– Флавио, как вы себя чувствуете? Получаете ли необходимую медицинскую помощь?

– У меня серьёзные проблемы со здоровьем: больной позвоночник – поэтому у меня такая шаркающая походка, артрит – больные колени, высокое давление и повышенный уровень холестерина. Врачи компании «Аджип ККО» передают мне необходимые лекарства. Также у меня опухоль Уортина, и я нуждаюсь в операции. Иногда случаются приступы, но здесь нет никаких средств для оказания помощи, хотя есть медицинский пункт.

– Как с питанием здесь? Есть ли возможность готовить итальянскую еду?

– У меня есть небольшая электрическая плитка (произносит по-русски) на кухне, на которой я готовлю себе еду. Мои казахстанские друзья каждую неделю посылают мне передачи. Я люблю готовить, это моя единственная отдушина, кроме чтения.

– Каковы условия содержания, возможности для соблюдения гигиены? Есть ли телевизор?

– Мы живём в домике барачного типа. В нашей комнате находятся 15 заключённых. У нас есть кухня, столовая, комната с телевизором, но я не знаю языка, поэтому редко смотрю ТВ. Мы скинулись и купили стиральную машину. Учитывая, что мы сидим в тюрьме, на условия жаловаться не могу.

– А как переносите атыраускую жару?

– Мои бывшие казахстанские коллеги сделали мне подарок – сплит-систему, она установлена в нашем бараке.

– Какой режим в тюрьме? Вы работаете?

– Я занят на хозработах. Убираю барак, мою полы, посуду, ещё разношу другим заключённым передачи. Я уже работаю здесь больше года, но так как у меня не было СИКа, мне заработную плату не платили. Вот недавно этот вопрос решился, и со мной заключили трудовой договор. Теперь обещают платить 25 000 тенге в месяц. Денег я пока не получал…

– Каково отношение других заключённых к вам, к иностранцу?

– Я чувствую себя немного отстранённым от здешней жизни – из-за языкового барьера. Единственное, что меня беспокоит, это то, что со мной обращаются странным образом… Мне ведь 57 лет. Большинству из окружающих я гожусь в отцы, даже в дедушки. Но они постоянно шутят надо мной, или, как они сами говорят, «прикалываются». Например могут спрятать книгу, которую я читаю. Потом я хожу и ищу её. Может, если бы я был пожилым казахом, то они обращались бы ко мне более почтительно. Это тип людей, с которыми у меня прежде не было опыта общения. И я до сих пор не знаю, как следует себя вести с ними.

– А как вы общаетесь? Завели друзей? Выучили ли язык?

– Я занимаюсь английским языком с двумя заключёнными по одному часу в день. У них были базовые знания английского языка, а сейчас, после первого года заключения, которые мы провели вместе, они очень продвинулись и могут вести несложную беседу. А ещё мне здесь все предлагают начать совместный бизнес после выхода на волю.

– Как обращаются с вами охранники?

– Охранники меня никогда не били и не угрожали. Обращаются достаточно вежливо.

– Встретили ли вы здесь других экспатов?

– Нет, разве что узбеков…

– Как вы общаетесь со своей мамой?

– Через свою жену. Нам не разрешают иметь телефон. Моя жена передаёт моё сообщение моей маме, а потом передаёт сообщения от неё мне.

– Стали ли вы более религиозным с тех пор, как оказались здесь?

– Я атеист и стал ещё более убеждённым атеистом. Я считаю, что в мире не существует божьего правосудия. Нет высшей справедливости. Моя мама тоже никогда не была религиозной. Но теперь она начала молиться за меня.

– Ваши друзья, коллеги навещают вас?

– Друзья и коллеги не могут навещать меня. Единственный человек, который может приходить на свидания, – это моя жена, и то редко. Другие заключённые могут встречаться со своими друзьями и коллегами, но не я. Почему казахстанский заключённый может встречаться со своими друзьями, а я нет? Если мои друзья хотят прийти на свидание со мной, то они обязаны пройти очень сложные процедуры. Ограничения в посещениях – единственное, на что я могу пожаловаться.

– Какие были лучшие и худшие моменты, пока вы находились здесь?

– Это место называется исправительным учреждением. Но оно не исправляет, оно только разрушает, портит всю вашу жизнь. Я не преступник. В этой тюрьме у меня было 2 периода. Первые 13 месяцев были ужасными. Меня содержали среди настоящих преступников. И я постоянно находился под угрозой. Они требовали с меня денег, зная, что я работал в Аджипе и был финансовым директором. Я находился под их постоянным давлением. Они видели во мне курицу, которая должна нести золотые яйца. После перевода в эту часть тюрьмы, где я могу работать, моя жизнь стала лучше. Я нахожусь среди людей, которые не являются преступниками по своей природе. Они совершили ошибку в своей жизни и за это расплачиваются.

– Какой главный урок вы извлекли из пребывания здесь?

– За этот период я понял, кто мои истинные друзья, а кто – нет. Когда я был кем-то, тогда они нуждались во мне, в моей дружбе. Я был им нужен. Теперь они даже не присылают мне приветов. Это очень серьёзный урок для меня, но какой ценой...

Заместитель начальника УГ-157/1 Гарифолла ТУРЕКЕШЕВ: – Чисто по-человечески его жалко. Думаем, что к нам претензий у него нет. Желаем, чтобы скорее было вынесено решение о его помиловании или переводе, чтобы он смог поехать на родину. Он очень вежливый и умный человек и очень ждёт помилования.

– Ваше отношение к Казахстану изменилось?

– В течение 10 лет я был счастлив жить и работать здесь, в Казахстане. У меня была хорошая зарплата, я много сделал для увеличения местного содержания и для подготовки национальных кадров. Но теперь я увидел другую сторону. Я уверен, что плачу слишком высокую цену за свою ошибку. В Италии в худшем случае я заплатил бы административный штраф, и меня отпустили бы. Я хочу обратиться к своим бывшим коллегам, которые поддерживают меня в течение этих 28 месяцев, которые покупают мне еду и каждую неделю носят мне передачи. Спасибо им за это. Это удивительно ещё и потому, что я получаю больше помощи от казахстанских друзей, нежели от итальянских. Ведь у итальянцев зарплата повыше. Но казахи помогают больше.

По осторожным ответам Флавио складывается впечатление, что его жизнь не так уж и сурова в зоне. Мне показалось, что он пытается создать хорошее впечатление и избегает критики в адрес нашей пенитенциарной системы. Возможно, потому что у него теплится надежда на скорое помилование, на решение, которое изменит его судьбу.

Зинат УРЫНБАСАРОВА,

редактор West Kazakhstan Today - приложения к «АЖ»