Белошвейки в стране чудес

22 мая в драмтеатре им. Махамбета УТЕМИСОВА состоялась премьера спектакля «Уш каракшы» («Три чучела»). Как правило, за этим сообщением должны идти фамилии автора пьесы, режиссёра, актёров. На самом деле спектакль – дело рук гораздо большего количества людей, но их имена остаются за кулисами.

ТОСКА МОДИСТКИ

Где-то в длинных запутанных коридорах театра есть маленькая комната. В ней сидят три женщины. Целыми днями, а порой и ночами оттуда доносится монотонный стрекот швейных машинок. Вот уже на протяжении многих лет эти труженицы обшивают всю труппу театра.

– Пойдёмте в костюмерную?– улучив, наконец, момент, предложила я.

Заведующая пошивочным цехом Гульнар МАДИЕВА отзывчиво зазвенела ключами:

– Ну, пошли, если так хочется.

Здесь, под табличкой, горящей красным цветом «Вход запрещён», находится склад, здесь и таится в ожидании своего часа театральная одежда, доживают свой век костюмы уже списанных из репертуара спектаклей, обувь и шляпы, шляпы, шляпы…

Тут же напяливаю дурацкий колпак с бубенчиками и задаю такой же дурацкий (судя по недоумённой реакции собеседницы) вопрос: почему она, будучи высококлассным модельером-закройщиком, уже 20 лет в театре – вместо того чтобы зарабатывать хорошие деньги в нормальном ателье.

– Работала я когда-то в ателье. А что там делать-то?– искренне удивляется Гульнар апа. – Шить приходилось одно и то же: сезон шьём брюки-клёш, сезон – брюки-дудочки... И платья – свадебные, выпускные… Скучно. А вот какой-нибудь костюм с лифом, с кружевными подъюбниками (а под ними обручи), да с рукавами-буф – вот это я понимаю! Это ж страна чудес для мастерицы!

ШИЛИ ПОЗДНО ВЕЧЕРКОМ…

Когда в театре начинаются разговоры о новом спектакле, у Гульнар апа возникают одни и те же вопросы: «А костюмы сложные? их много? Отлично!» И тут же мчится в цех порадовать девочек – швею Айгуль АСМАГАМБЕТОВУ изакройщицу Гульмиру БЕРНИЯЗОВУ – что работы будет много (а это значит, придётся сидеть ночами), и она будет сложная. Ну, скажите на милость, кому это понравится? А вот им нравится, и даже очень.

Недаром директор драмтеатра Берик ДЖАМЕНОВ, узнав цель моего визита, прямо-таки расцвёл:

– У нас тут целый пошивочный цех. Самый лучший в городе, – и, подумав, добавил: – А может и в стране.

С этим мнением трудно не согласиться, когда узнаёшь, что на один шедевр, рождённый руками мастериц, уходит как минимум неделя.

Покидая швейный цех и попадая в костюмерную, Гульнар апа прямо-таки с любовью дотрагивается до «своих» костюмов.

– А это из «Мольера». Вот мы тогда попотели! Семнадцатый век как-никак. Перед нами стояла задача окунуть зрителя в эпоху того времени: шик, блеск, красота королевского двора… Все эти корсеты, шнуровки, рюши, кружева. Обязательно, чтобы было по фигуре и смотрелось по-настоящему. Швея она как семейный доктор – всё про всех актеров знает. Кому чего не хватает, а что и скрыть нужно от бдительного зрительского глаза.

Как выяснилось, один костюм шьётся исключительно на одного человека.

– Чтобы актриса чужое платье надела? Не бывает такого! У всех фигуры разные. Отыграла пьесу – платье на антресоли. Редко когда к нему ещё раз возвращаемся. Бывает, перешиваем, но это бывает о-очень редко.

Сколько в театре всего костюмов, ответить не смогла даже заведующая костюмерным цехом, знающая своё хозяйство от и до.

– В год ставится от 4 до 8 спектаклей. Каждому персонажу нужен свой костюм. В общем, это очень много, – говорит заглянувшая на огонёк в швейную комнату актриса Аннета БАЕТОВА. – Помнится, мы ставили «густонаселённый» спектакль по Шекспиру. Вот тогда у наших портних было работы! Персонажей – уйма плюс ещё все эти костюмы, сложные фасоны… Или Тамерлан, помните?

– О-о-о, – энергично закивали головами работницы.

– Вы домой-то ночевать ходили или здесь оставались?– спросила актриса.

– До четырёх ночи, бывало, сидели, а в девять опять на работу, – смеясь, отвечают они. – Да, весело тогда было! А к нынешнему спектаклю «Уш каракшы» нам пришлось ещё и декорацию шить: огромное – от пола до самого потолка чучело. Вы видели у нас потолки на какой высоте? 14 метров материи ушло. На костюмы для людей ушло, конечно, намного меньше.

– Так это же тряпьё…

– Ну да. Здесь проще было – ткань подходящую нашли, заплатки нашили, шляпа – костюм готов! А бывают такие костюмы, которые после нас ещё и старят.

СТАРОСТЬ В РАДОСТЬ

Как выяснилось, специально состарить костюм – дело непростое. Сначала женщины шьют из хорошего сукна, с новыми кружевами костюм, любовно пришивают пуговки и крючочки... А потом сами же это отглаженное великолепие мнут, заливают какой-то дрянью...

– Да, жалко, – говорят в швейном. – К сожалению, нет ещё таких технологий, чтобы старый и рваный, по запросам постановки, костюм сразу сшить старым и рваным. Он сначала должен побывать новым, а уж потом...

К слову, швеи за кулисами во время спектакля так же важны, как и рабочие сцены, меняющие декорации.

– Во время спектакля мы за кулисами торчим, – признаются они. – Бывает, шов разойдётся в самый неподходящий момент, или актёр зацепится за гвоздь декорации, наступит на подол коллеги. А мы всё быстренько пришьём, чтобы зритель не отвлекался на эти мелочи.

Резюмируем вышесказанное: чтобы получился отличный театральный костюм, должны поработать много людей: художник (придумывает, ищет в книгах, в интернете, в музеях и потом рисует эскиз); швея всё это дело воплощает в реальность. Без актёра тоже никуда – в этом костюме он реплики говорит.

…А если убрать актёра из костюма, получится чистое искусство. Но это как-то не то.

Анастасия ПАСТУХОВА