Чьи сети стережет рыбоохрана-2

"Разбор полетов" у замакима

18 августа в областном акимате руководитель Атырауской территориальной инспекции лесного хозяйства и животного мира (рыбоохраны) Мурат ЕРМЕККАЛИЕВ (на снимке) дал комментарии к нашему материалу «Чьи сети стережет рыбоохрана?».

Встреча состоялась благодаря обещанию акима области Бактыкожи ИЗМУХАМБЕТОВА, данному им в большом интервью моему коллеге Азамату Майтанову; к вопросу о принадлежности этих рыболовных снастей вернула акима и моя коллега Сауле Тасбулатова, задав вопрос об этом на недавнем отчете руководителя региона. Кроме меня как автора статьи на встречу в узком кругу были приглашены также коллеги Виктор СУТЯГИН и Лев ГУЗИКОВ, написавшие материалы по следам публикации «АЖ».

Модерировал встречу по заданию Измухамбетова первый заместитель акима области Гумар ДУЙСЕМБАЕВ, который предложил для начала выслушать Ермеккалиева.

«ТО, ЧТО СДЕЛАЛИ ЖУРНАЛИСТЫ – ЭТО НЕПРАВИЛЬНО»

– После этой статьи неоднократно разбирался, мы выезжали на место. У нас масса вопросов к журналистам. Мы, уважая их труд, хотели бы, чтобы они тоже с нами считались. Мне сказали, что это видео якобы снимали 18 июля. Вот здесь у меня акт от 10 июля из района Вестово-Камынино, подписанный моими инспекторами. В тот день они обследовали этот замороопасный район, он постоянно находится под нашим вниманием. Там глубина 50-60 см, в этом акте написано, что гибели рыб не зафиксировано, незаконных орудий лова нет и естественно нет людей, которые бы занимались браконьерским промыслом. Это – документ, – подчеркнул Ермеккалиев. – Я собрал специалистов, которые более 20 лет в органах рыбоохраны работают, мы обследовали этот район, и вообще не понимаем – как там могут быть сетки?! Мы своего рода карту начертили, как можно в этот район добираться. Это два пути: через канал Зарослый самый кратчайший путь, либо через канал Приморский, тоже один из кратчайших путей, а также через устье Урала. Это порядка 65-70 километров до того места, где якобы были обнаружены сетки. 70 километров, вы представляете себе что это такое?! Поэтому мы сомневаемся, что в этом районе вообще сетки были. Значит, сетки были обнаружены в другом районе, если они вообще были. И потом эти координаты к ним как бы прилепили. Потому что не могут быть вентеря расположены на глубине 60 см, у вентерей диаметр 1 метр. Чтобы эти вентеря туда везти, нужны соответствующие будары, вентеря 5 штук никогда не возят – если возят, то по 50-60 штук. А в этом районе будары сразу застрянут в земле. Я пять или шесть раз просмотрел это видео. Ни одного комментария нет, ни одной даты.

Потом, сети эти. Они все чистые – не зелёные, не заросшие. Да через 2-3 часа любая сеть окрасится от воды и зелени. Потом. В одном из вентерей я насчитал две рыбы… Многое вопросы вызывает у нас определённые... Меня ещё покоробило то, что ладно бы выехали и взяли уважаемых людей. Я уже знаю, кто туда выезжал, кто эти люди, которые всё это организовали. Если вы радеете за природные богатства – давайте вместе. Почему моего представителя не берёте, если это моя территория? Я практически полностью за Атыраускую область отвечаю, и я считаю, то, что сделали уважаемые работники СМИ – это неправильно.

«МЫ НЕ СИДИМ, МЫ РАБОТАЕМ»

– Хорошо, это как бы частный эпизод. А в целом по вопросу браконьерства на сегодня как работа поставлена, предположим, в сравнении с прошлым годом? – прервал его Гумар Дуйсембаев.

– Больше у нас административных материалов было по сравнению с прошлым годом. В прошлом году у меня в подчинении были ещё Мангистауская область, Западно-Казахстанская. Теперь они отошли. Но рыбоохранная акция «Бекiре» была рассчитана всё равно на три области, при этом подавляющее большинство показателей делали мы – порядка 90%. Фактов браконьерства выявили в два раза больше, чем в прошлом году. Мы и летом после «Бекiре» не бездельничали – обеспечивали госзаказ, создавали условия для работы двух осетровых заводов, ловили производителей. Перед этим в Махамбетском и Индерском районах занимались спасением мальков – более 2 миллионов молоди. И тут одна статья – и как будто мы ничего вообще не делаем, ничем не занимаемся. Я, между прочим, ежедневно звоню сидящим здесь руководителям отделов, они ежедневно мониторят территорию. Но вот эта территория Вестово-Камынино – она очень далеко расположена, и я не могу каждый день туда ездить. У меня для этого даже горюче-смазочных средств не хватит, во-первых. Во-вторых, вы все знаете о слабом материально-техническом оснащении нашем. Если это море, я должен туда ездить на морском судне. Мы выезжаем на частных катерах, если уж на то пошло, или привлеченных можно так сказать. У ребят нет казанок, нет моторов. Они, естественно, используют свои личные плавсредства, чтобы мониторить свою территорию. Мы не сидим, ежедневно работаем. Вот эти территории – Еркинкалинская, Курилкино, территория города, водозабор – каждый день только и занимаемся, что с утра тралим, вечером тралим. … Не успеваем: там протралим – тут появится, здесь протралим – там появится… Вы поймите, всю жизнь здесь вдоль Урала люди жили и рыбачили, нужно самые жесткие меры принимать к ним, чтобы от этого отучить.

– Показатели, цифры давайте. Сколько раз вы приглашали журналистов? Я так понял, не приглашаете. Пригласите их с собой, когда вы рейды проводите, и покажите – вот этим занимаемся, вот этим. Вместе с ними планы мероприятий отработайте, – предложил Дуйсембаев.

– Гумар Ислямович, вот в летний период, допустим, мы всегда их приглашаем на спасение мальков с двумя осетровыми заводами, мы от них не убегаем. Просто мне неприятно было – кто-то снимает видео в середине июля, я выхожу из отпуска, а через две недели вот такую оплеуху дают. Я понимаю, да – нарушения, упущения есть, но нельзя же работу рыбоохраны полностью опускать на нет. Да мы ничьи сети не стережём, если уж на то пошло! Я человек приезжий, я семь лет здесь работаю, и, считаю, добросовестно. У меня здесь близких родственников нет. Ничьи сети мы здесь не стережём.

Специалисты, которые 20 лет работают, не могли понять, где эти сети могут быть в том районе?! Значит, эти сети сняли в другом месте, либо это было во время весенней путины, в апреле. Никто меня не убедит, что в середине июля здесь сети стояли, вернее, вентеря.

"КАК ВООБЩЕ ВЫ ТУДА ПОПАЛИ?"

– Я могу комментировать, поскольку все эти вопросы, в сущности, обращены ко мне? Меня фактически обвиняют в том, что я: а) сама привезла сети туда и сама установила, чтобы снять это видео и обвинить рыбоохрану; б) сняла его весной и выдаю это за свежезаписанное; в) намеренно сняла это в другом месте и даю координаты Камынино. Итак, отвечаю: у меня есть снимок дисплея навигатора «Магеллан» в указанном месте, с упомянутыми в статье координатами, с которым мы двигались, я сама лично там была и снимала. Видео – от 18 июля.

– Как вы туда попали, как могли попасть, где вы были, с кем? – забросал меня вопросами Ермеккалиев.

– Я не буду отвечать на эти вопросы. Я могу назвать мои источники информации и сопровождавших меня лиц, только если суд сочтет это необходимым. Сейчас вопрос не в том, как я туда попала. Вы сейчас уходите во второстепенные детали.

– Я не снимаю с себя вины, я же говорю – есть упущения.

– Около 70 сетей в море вы называете упущением?

– Меня хотя бы пригласили бы с собой…

– Как я могла вас пригласить?! В отношении прозвучавшего выше предложения о том, что вы нас сами пригласите и повезёте в море – простите, но оно звучит как-то наивно, я бы сказала. Я тоже могу заранее прибрать в гостиной, пригласить гостей и не пускать их в другие комнаты.

– Кто вам сказал, что в одном вентере четыре тонны рыбы может быть?

– А сколько в одном вентере может быть тонн, расскажите.

– Ну, вон у моих специалистов спросите…

– С одного вентеря никак не может быть, – стал уверять один из подчинённых Ермеккалиева. – Может быть, и было в 90-е годы. Но не сейчас, тем более что не нерестовый период, не путина. 100-200 килограммов может быть. Каждый год рыбы всё меньше и меньше. В том месте, о котором вы написали, никак не может залезть 4 тонны рыбы. Потом, 6 августа вышла статья. В тот же день мы все совместно с прокуратурой поехали на этот участок. До этих координат не смогли доехать аж три километра. Мы этого не можем понять – как могла залезть рыба. Эта точка действительно в районе Камынино. Но там тишина.

– Можно мне сказать? – вступил Виктор СУТЯГИН. – Тут действительно прозвучало так, как будто Зульфия сама поехала и вентеря расставила… Я что хочу сказать: я говорил с рыбаками вчера, и они утверждают, что база, с которой те вентеря ставили, прекрасно функционирует, четыре будары есть, сетей пока вроде нет. Все же знаем, что ловят ганюшкинские: и кто ловит, кто крышует – город маленький. Вы говорите, могла бы предупредить вас – если мы вас предупредим, естественно же, что там ничего не будет.

– Я сам лично поеду, вы подъезжайте просто. Просто тогда меры приму, – предложил себя Ермеккалиев. – Но с 1 сентября начнется морской лов.

– То есть это надо сделать до 1 сентября, – подытожил Гумар Дуйсембаев.

«Я ЛИШНИЙ РАЗ ТУДА НЕ ЛЕЗУ»

– Я могу подтвердить, что эта съемка была сделана в июле и именно в этом месте, поскольку на такой же рейд приглашали определенные лица меня, но потом решили обратиться в более популярную газету. Поэтому это было именно в июле, и именно там снято. Я это подтверждаю, – вернул присутствующих к уже прозвучавшим подозрениям в отношении меня мой коллега Лев ГУЗИКОВ. – Вы обратили внимание на чистоту сетей. Не хотите ли вы сказать, что орудия лова были поставлены специально под журналиста? Сколько необходимо сил и средств для организации такой операции, и самое главное: цель какая?

– 6 августа я двух рыбаков к себе пригласил и спросил, они мне сказали: в течение часа мы это установим и за полчаса снимем, – ответил Ермеккалиев.

– Мы смотрели видео: там лиц не видать, никаких комментариев, только сетки подымают чистые. Я вам даю 100 процентов, что если мы сейчас поедем поставим сетки, через два часа они будут в водорослях. А эти как будто взяли и только что поставили, – добавил один из его сотрудников по имени Рустем.

– Я понимаю ваши доводы. Но как быть с тем, что я видела своими глазами: там порядка 70 сетей, не считая вентерей. Вы скажите, как это возможно, сколько часов на это нужно? – спросила у него я.

– Кто дал вам координаты, как вы добрались? Может вы в другом районе сняли, может вам другие координаты дали?..

– Вы просто меня во лжи обвиняете открыто. Это беспредметный разговор. Хорошо, пусть это другая территория, но факт, что это места, находящиеся под вашей охраной – какая разница, где?

– Я еще раз говорю, я с себя ответственности не снимаю, – снова вмешался Ермеккалиев. – В свое время создали природный резерват. Есть определенные территории у резервата, их охрану обеспечивает ГПР «Акжайык». Да, я осуществляю контроль над ними, надзор над этими водоемами, но я лишний раз на их территорию не лезу. А почему, знаете? Потому что весной замор был там, помните, на 9 мая? Я провел там служебное заключение, хотя я не хотел, но мне сказали. Двух руководителей – Курманбаева и Даулбаева (директор резервата Арман КУРМАНБАЕВ и заместитель директора Алимгали ДАУЛБАЕВ) вызвали в Астану, наказали. Они ко мне приходили: мол, вот зачем, мы же в одном комитете. Если откровенно говорить, иногда не хочу своих же коллег подставлять. У них есть своя территория, пусть они отвечают. Я лишний раз туда не лезу.

– Вы не зря назвали эти имена и ведомство – резерват «Акжайык». Вам известно, кто поставил сети? – Лев Гузиков.

– Ну, я знаю, кто был рядом с Зульфией…

– Это одно, а вам известно, кто поставил сети и с какой целью? – повторил Гузиков.

– Нет, мне это неизвестно. Я могу только предполагать.

– Видеосъемка была в апреле – там ни даты, ничего нет! – воскликнул один из сотрудников рыбоохраны.

– У меня такое предложение: для того чтобы не спорить, надо разобраться, а то у каждого своя правда, – прервал его Дуйсембаев. – Предлагаю: вы проедете туда с журналистом, посмотрите, если это территория резервата – будем с резерватом разбираться. Какая разница, где эти сети стоят? Факт в том, что они стоят не во время путины. Мы как госорганы должны за этим наблюдать.

Ермеккалиев:

– Я хотел бы ещё раз обратиться к работникам средств массовой информации. Ну, если запланировали выезд, Зульфия, возьмите с собой уважаемых людей, которым народ верит.

А ТЫ НЕ ПУТАЙ СВОЮ ЛИЧНУЮ ШЕРСТЬ С ГОСУДАРСТВЕННОЙ

– Я бы хотела прокомментировать результаты вашей вылазки на море уже после нашей публикации, 6 августа, которую вы организовали вслед за оперативным выездом ваших сотрудников уже для моих коллег из других изданий и природоохранных ведомств. Я знаю, почему вы не обнаружили там сетей – это простая утечка информации. Где 18 июля и где 6 августа? Тем более в этом промежутке времени я общалась с вашими коллегами из других контролирующих рыбные запасы ведомств (к примеру, просила пограничников организовать рейд по моим следам и подтвердить или опровергнуть результаты снятых мною доказательств, но получила отказ со ссылкой на то, что у них нет подходящих судов; пыталась также получить комментарии у нескольких лиц из сопредельных учреждений, некоторые из которых, как выяснилось позже, официально сотрудничают со структурой Ермеккалиева. – З. Б.). Вы сами признались выше, что вы все общаетесь, считаетесь коллегами. Поэтому неудивительно, что вы знали об этом рейде ещё до публикации, и я предполагала, что вы всё почистите задолго до выхода статьи. Во-вторых, выше вы сказали, что ваша структура так бедна, так плохо обеспечена, что ваши сотрудники используют личный транспорт и горючее. Как это понимать: у обычного сотрудника есть личная лодка, а у рыбоохраны нет?

– Да потому что в негодность всё пришло, устарело. Вы знаете, сколько у меня на списание лодок? Это хозяйство, которое я принял в свое время.

– А зачем вашим сотрудникам личные казанки?

– Вы же не говорите: почему столько машин легковых на улице? Они же на водоеме работают, им, что, плавать теперь?

– Они работают на госструктуру, которая их обеспечивает транспортом и горючим. Зачем им собственные плавсредства?

– Что вы имеете против личного водного транспорта, вы мне объясните?! – вмешался снова один из эмоциональных сотрудников Ермеккалиева.

– Зачем он вам? Вы не имеете доступа к морю как частное лицо.

– Может, я катер прогулочный возьму, – не унимался человек.

– Давайте рассмотрим такую ситуацию: я купила себе казанку и что, вот так запросто плыву, куда и когда хочу?

– Вы должны зарегистрировать транспортное средство, получить на него паспорт и так далее… – подсказал Дуйсембаев.

– Получается, на этой частной казанке можно и в море выйти?

– Если на ней сотрудник рыбоохраны… – предположил Гузиков.

– Если вам дадут пограничники пропуск, то пожалуйста, – поправил его Ермеккалиев.

– А мне дадут?

– Этого я не знаю, пусть вам пограничники скажут.

– Сколько ваших сотрудников имеют личные катера? – спросил Гузиков.

– Не могу сказать точно, но многие имеют.

В завершение встречи я попросила сообщить о статусе административного дела в отношении меня, о перспективе которого по телефону сообщил после публикации главный специалист Атырауской областной территориальной инспекции лесного хозяйства и животного мира Азиз НУРАЛИЕВ.

– Я же вам не звонил, – возмутился Ермеккалиев.

– Но звонил ваш сотрудник.

– Это же абсурд, на каком основании? Вас что, задержали с сетями?

…Судя по всему, тот телефонный разговор не был согласован с руководителем, поэтому могу жить спокойно – дело мне не грозит.

Зульфия БАЙНЕКЕЕВА

Фото автора