Плата за защиту

7 июня не смогла вылететь в Актау известный в нашей области правозащитник Асель НУРГАЗИЕВА. Её задержали в аэропорту сотрудники ДВД области и препроводили в департамент судебных исполнителей. Нургазиева представляет юридические интересы потерпевших из Жанаозена: родственников убитых и раненных полицейскими 16 декабря 2011 года.

ПРИВОД

Формально задержание совершенно законно – участковые выполняли выданное департаментом судебных исполнителей предписание о принудительном приводе в офис этого учреждения (за Нургазиевой числится долг по банковскому кредиту в размере 241 тысячи тенге). Здесь ей вручили постановление о приводе и исполнительный лист. И затем отпустили. На другой день Асель улетела в Актау по своим правозащитным делам.

– Решение о выплате суд принял в 2008 году. Но никаких повесток, ни даже исполнительного листа с 2008 года я до сего дня не получала, – говорит Нургазиева. – Я не имею постоянного дохода и погашаю долг нерегулярно, частями.

О ДОЛГЕ

– Ты же работала какое-то время в стабильной компании по специальности (Асель – юрист), почему не рассчиталась с кредитом?

– Отдавала другие долги.

В 2005 году Асель купила в кредит кроху Дэу-Матис. Тогда она стабильно работала и исправно платила по счетам. Два года спустя машину угнали двое мальчишек: покататься. Но не справились с управлением – сидевший за рулём погиб на месте, друг получил тяжелейшие травмы. Машина – хлам. Но долг за неё никто не отменял. Асель – без работы. Точней, работы у неё достаточно, но – волонтёрской, просто те, кого она защищает, не имеют средств для её оплаты. Идти и требовать возмещения с родственников виновника ДТП она не собиралась. Платила сама, когда-нибудь и как-нибудь.

Члены неправительственных организаций не могут похвастаться финансовой стабильностью своей жизни. В декабре Асель сдавала декларацию о доходах в связи с выдвижением в депутаты гормаслихата – 80 тысяч тенге годового дохода. Это гонорары, заработной платы она не получает.

– 3 мая я в интервью «Радио Азаттык» официально объявила, что слагаю с себя полномочия наблюдателя ОБСЕ и приступаю к защите интересов потерпевших в Жанаозене. Сразу после этого начались угрозы в отношении моей семьи, моего сына, неизвестные люди мне звонили и требовали немедленно приехать в полицию, якобы он задержан (звонки были ложные). С моей страницы в Facebookбыла организована рассылка на всю группу подписчиков, а это более 5 000 человек, непристойных, грязных предложений от моего имени в нецензурной форме…

ПОД КОЛПАКОМ У МЮЛЛЕРА

– Я просто выполняю свою работу, – объяснила в своём кабинете судебный исполнитель Аида НУРМУХАМБЕТОВА (на снимке), к которой Нургазиева приехала в сопровождении полиции и журналистов прямо из аэропорта, протягивая ей исполнительный лист. – Ко мне поступили ваши материалы, и я ими немедленно занялась.

– Судебное решение было принято в 2008 году, как получилось, что Нургазиева не получила за три с лишним года ни повесток с требованием явиться к вам в учреждение, ни даже исполнительного листа?– спросила я у девушки.

– Я не знаю, где были материалы дела до сегодняшнего дня, это не в моей компетенции.

– А как вы узнали, что Нургазиева вылетает именно этим рейсом?

– Просто знала. Мне позвонили из ДВД, велели никуда не уходить и ждать, поскольку должны были привезти её именно сегодня.

Самое любопытное, что Асель собиралась ехать поездом, поехала с сыном на вокзал, но билетов уже не было. Тогда она выкупила авиабилеты – за два часа до рейса, на который её не пустили приехавшие задолго до неё в аэропорт сотрудники правоохранительных органов в сопровождении ещё нескольких людей в штатском. Они активно выпроваживали и меня из здания аэропорта, давали какие-то распоряжения полицейским, но в контакт ни с журналистами, ни с самой Нургазиевой не вступали. Так вот, документов у неё при входе в аэропорт никто не спрашивал – cработал фейс-контроль. Оказывается, страна знает своих героев в лицо.

ЖЕНСКИЙ КЛУБ

– Я напрямую связываю это задержание с моей нынешней деятельностью. Я же не за границу собралась бежать, чтобы меня вот так с ребёнком задерживать. Это просто ещё одно звено в попытке воздействовать на мои взгляды и деятельность. Началось всё ещё в декабре, когда спустя 7 дней после жанаозенских событий мы почтили память погибших. На следующий день меня и ещё одного участника акции, Макса БОКАЕВА отказались регистрировать как кандидатов в депутаты по пустячному поводу – мы «утаили», а в действительности не сочли нужным указать членство в некоторых НПО, от которых, напомню, не имели никаких финансовых доходов, это же не коммерческие организации. Потом, в декабре 2011 года ОБСЕ предложило мне стать их наблюдателем на процессе в Жанаозене. Но только будучи уже там я поняла, что просто наблюдать и писать отчёты не смогу. Масса противоречивой информации, очень организованная со стороны властей тактика, абсолютная правовая беспомощность обвиняемых и потерпевших и полное бездействие правозащитников, в том числе очень известных, к которым я обращалась и по почте, и лично, буквально вынудили меня сложить свои полномочия наблюдателя ОБСЕ. 3 мая я официально расторгла контракт с ОБСЕ и приступила к представлению интересов пятерых убитых и шестерых раненых. Это де-юре, де-факто – 74 потерпевших, в которых стреляли. У многих из них даже не было денег на то, чтобы оформить у нотариуса доверенность на меня.

– То есть ты их адвокат?

– Нет, я представляю их интересы как правозащитник. В чём разница? Адвокат совершенно индивидуален и закрыт, к тому же получает за свои услуги деньги. Задача правозащитника – научить людей юридически грамотно защищать свои гражданские права. Наверное, я никогда не забуду процесс в Жанаозене. Это недели тяжелейших с эмоциональной точки зрения заседаний, длившихся с 9 утра и зачастую до 9-10 вечера, страшные свидетельства, показания пострадавших, это просто поток людского горя: матерей, потерявших сыновей, жен, в одночасье ставших вдовами, осиротевших в мирное время детей…

– Мы все читали эти показания. Они убедительны, но вместе с тем кто-то же грабил магазины, жёг машины и имущество мирного населения, нападал на полицейских… Кто эти люди?

– Этот вопрос ещё открыт. Их называют «люди в чёрном», о которых не раз упоминали свидетели и которые есть на многих видео. Понимаете, проведённое расследование, как и суд, не ответили ещё на очень многие вопросы, а в первую очередь, на самый главный – кто дал приказ стрелять по людям? Именно поэтому мы добиваемся, чтобы дело было направлено на дополнительное расследование.

– Так ты не одна?

– Мы создали общественное объединение для более организованной защиты интересов жанаозенцев, оно называется «Жанаозен жангырыгы» («Эхо Жанаозена»). Учредители – я, Тогжан КИЗАТОВА, без которой я бы не справилась, и общественный деятель и тоже правозащитник Зауреш БАТТАЛОВА. Больше никого, хотя поначалу желающих вроде как было много, в том числе авторитетных мужчин. Такой у нас получился «женский клуб».

Зульфия БАЙНЕКЕЕВА

Фото Каната ЕЛЕУОВА