В чёрной майне

Нынешней зимой занесла меня судьба в село Сарайчик Махамбетского района Атырауской области, что лежит на правом берегу Урала, в 60 км от Атырау. Многие читатели наверняка знают славную историю этого места. Ну, а тем, кто не в курсе, напомню.

Начало начал

Город Сарайчик (Сарайшык, Сарай-Джук, Царские Учуги — это уж как кому нравится, в переводе — малый дворец) был заложен по личному распоряжению Бату хана, основателя Золотой Орды, во второй половине XIII века. Исключительное геополитическое положение — аккурат на Шелковом пути — стало мощным градообразующим фактором, и небольшое поселение быстро превратилось в мегаполис (по тем, конечно, меркам). Английский искатель приключений Дженкинсон свидетельствовал, что в Сарайчике в ту пору останавливалось до 700 караванов в месяц. А арабский путешественник Ибн Батута, побывавший здесь в 1334 году, писал: «Это самый крупный город после Багдада, который я видел». Он же зафиксировал понтонную переправу, ханский дворец, четыре мечети, много караван-сараев и водопровод из керамических труб.

В Сарайчике похоронены семеро правителей: четыре хана Алтын Орды — Монке-Темир (годы правления: 1266—1282), Токтагу (1291—1312), Жанибек (1343—1347), Амир-Окас (умер в 1447-м) и три казахских хана — Касымхан (1511—1518), Шейх-Мамай (1542—1549), Жусип (1549—1554).

Касым объявил город столицей Казахского ханства (в ту пору он имел в подданстве более миллиона человек). И этот факт дает повод историкам считать Сарайчик началом начал казахской государственности.

В 1580 году ханская ставка была захвачена и разрушена — по одной версии, «воровским», то есть самостийным, казачьим отрядом, по другой, астраханскими стрельцами Ивана Грозного.

В 1982-м постановлением правительства КазССР городище включили в список памятников истории и культуры республиканского значения. Во второй половине 1990-х археологи раскопали здесь 14 уникальных объектов XIII-XV вв.: гостиный двор, баню, двухэтажный 45-комнатный караван-сарай, гончарную мастерскую и т.д. И, наконец, 3 сентября 1999 года в Сарайчике с участием президента состоялось торжественное открытие музея и мемориального комплекса с семью символическими ханскими надгробьями.

Загадка селадоновой пиалы

Музей, который показал мне его гостеприимный директор Молдаш Сарсенгали улы Бердимуратов, оказался прелюбопытным. Особенно несколько экспонатов.

Например, рукоять меча такого размера, словно ее сжимала не рука батыра, а ладонь подростка. И рядом — пятисотлетний череп верблюда длиной в целый метр! Вдвое больше, чем у современного бактриана.

Глава Минсельхоза Мамытбеков может смело ссылаться на объективный исторический процесс (обратно пропорциональное развитие домашнего скота и человека) как на главную причину отставания нашего животноводства. И продолжать возить из-за океана дорогущих племенных быков для улучшения породы. Их, правда, кое-где режут и сдают на мясо по сходной цене. Но это тоже объективная реальность, ничего не попишешь.

Позабавил и огромный перстень свахи, надеваемый сразу на два пальца, — как символ объединения семей. Если его расширить до трех пальцев и более — в итоге получим кандалы. Ну а что, креативно.

Были в древности у казахов и свои бренды. В зарубежные поездки Молдаш Сарсенгали улы всегда берет с собой чашу и кувшин, невесомые, как лист бумаги. Ему за бугром никто не верит, что они керамические. Секрет — в здешней воздушной глине кашин. А что сегодня экспортируем, кроме нефти? Схемы распилов и откатов?

Впечатлил рассказ о селадоновой пиале-хамелеоне (сейчас находится в Астане, в музее первого президента), которая меняет цвет в зависимости от времени дня, а также от присутствия яда в налитой жидкости. Да это не артефакт, а точный симулякр некоторых деятелей, мимикрирующих под изменчивый политический пейзаж. («На закате столько теней. Где же они, когда солнце в зените?»).

Бедный Журек!

Раскопки городища на берегу Урала представляют собой сравнительно небольшой и весь изрытый участок — длиной в стометровку и шириной 20—30м, — огороженный с суши высокой сеткой Рабица.

Прямо на земле бесхозно валялся одинокий череп.

«Бедный Журек! Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине. А теперь это само отвращение и тошнотой подступает к горлу. Здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю сколько раз...»

Внезапно изменившееся настроение усугубил вид широкой полыньи — майны — посреди реки. Зима в регионе выдалась знатная: Урал промерз на метр, и по мощному льду можно было преспокойно добраться на тяжелом джипе от Атырау до Каспия. А тут — черная бурлящая дыра, неподвластная 30-градусным морозам, готовая безвозвратно принять всё, что в нее попадет.

Директор музея подтвердил мои дурные предчувствия.

- Два года назад здесь был Масимов, — сказал Молдаш Бердимуратов, — и я поставил вопрос об укреплении берега. Укрепят — тогда продолжим раскопки. А нет — каждый год река будет отнимать у берега 5—7 метров.

Паводок (казахское название Урала — Ак Жайык в переводе и означает «белый разлив»), который традиционно, но, как водится, неожиданно обрушивается во второй половине апреля и длится до июня, из года в год, словно саркома, пожирает плоть древнего городища. Река вымывает из крутого берега черепки посуды, керамические фрагменты водопровода, а однажды даже мумифицированные человеческие останки (поди знай — может, ханские) — и уносит в недосягаемость.

Я прикинул на глаз: если Урал не умерит свои весенние аппетиты (хотя с чего бы?), среднесрочная программа по окончательному уничтожению городища Сарайчик будет успешно завершена к следующим парламентским выборам. Тут реке работы — на три-четыре года, максимум на пятилетку. После чего ханская ставка вся уйдет в черную майну.

Впрочем, возможно, я не прав, и премьер прислушался к директору музея?

И обнимут меня воды до души моей

Уже вернувшись в Алматы, я позвонил знакомым журналистам из атырауской газеты «Ак Жайык» — узнать, какие там виды на укрепление берега. Коллеги связались с местными властями, но те ничем не утешили. Оба варианта спасения ханской ставки — и бетонная опалубка вдоль берега, и изменение русла реки — требуют по нескольку миллиардов тенге. Таких деньжищ в областном бюджете нет, а в республиканском — не заложено.

Да и откуда им взяться? В 2010 году, когда премьер приезжал в Сарайчик, была забота куда важнее — саммит! Правда, наши теперь жалуются, что положения принятой на нем Астанинской декларации не выполняются. Побойтесь Бога, разве ж за тем гостей на той зазывают, чтоб потом с них расчета требовать? Это, воля ваша, поперек менталитета.

После саммита — Азиада. Тоже расход.

В конце прошлого года случилась Большая Неприятность. Итоги этого мероприятия опять же оказались чрезвычайно разорительными для казны.

А на горизонте — выставка EXPO-2017. На нее уже предусмотрели полтора миллиарда — и не тенге, а долларов.

Ну нету денег на Сарайчик! Не-ту!

«А как же начало начал государственности?» — воскликнут со слезою в голосе ревнители национальной истории.

«Послушайте, - терпеливо отвечу я им. — Мы же продаем невосполнимые органические недра, и этот факт мало кого смущает. А здесь — недра исторические. И мы ими, заметьте, не торгуем, но отдаем бесплатно — тлену времени и водам Урала».

В сентябре 1999-го, на открытии музея и комплекса «Ханская ставка Сарайшык», глава государства оставил в книге посетителей такую запись: «Горы могут исчезнуть, но история народа останется».

Надеюсь, горы все-таки устоят. Да и история останется — куда ж она денется? Ведь чем меньше материальных свидетельств о прошлом — тем, согласитесь, проще его переписать. И тем легче историю превратить в сказку. А мы ж сказки, как дети, любим.

Прощай, бедный Журек! Я больше тебя не увижу.

Городище Сарайчик, Атырауская область

Автор: Вадим БОРЕЙКО

Источник: Республика,