Наша история: Банды Куныскерей

Накануне 31 мая – Дня памяти жертв политических репрессий и голода в рубрике «О чём писал АЖ» мы публикуем материал про «Банды Куныскерея». Мало кто знает, что в 20-30-х годах прошлого столетия, когда в казахских степях установилась Советская власть, в Младшем жузе появился герой, который открыто выступил против новых порядков и коллективизации. 

Мы расскажем вам о трагической судьбе Куныскерея Кожахметова, известного в народе как «Банды Куныскерей», наводившего страх даже на чекистов. (Тут надо уточнить, что словом «банды» казахи называют не бандитов вообще, а именно людей, оказывавших вооруженное сопротивление советским властям).

Биографию Куныскерея Кожахметова в своё время подробно изучил известный атырауский журналист, историк-краевед Утепберген АЛИМГЕРЕЕВ, который написал документальную книгу «Куныскерей».

– Многие годы советская власть представляла народу образ Куныскерея как контрреволюционера, бандита-конокрада, лишенного всяких моральных принципов и идеи. Однако сегодня, после тщательного исследования документов и рассказов его современников, перед нами вырисовывается трагическая судьба благородного человека, бросившего вызов системе тоталитаризма, – говорит У. Алимгереев.

МЕРГЕН ИЗ ТАЙСОЙГАНА

Куныскерей Кожахметов родился в 1895 году на зимовке Носер, затерянной в песках Тайсойгана (сейчас это территория Кызылкогинского района). Он происходил из рода Ысык, входящего в крупнейший племенной союз Младшего Жуза – двенадцатиродовой Байулы. Куныскерей получил начальное образование в местных русско-казахских школах Кермакас и Каракол, построенных в Кызылкоге в 1880 году под влиянием казахского просветителя Ибрая Алтынсарина. Рассказывали, что Куныскерей был образованным человеком, владел грамотой, работал волостным секретарём, затем с приходом Советской власти стал председателем сельсовета.

Аксакалы описывали Куныскерея Кожахметова как человека смелого и справедливого, пользовавшимся большим авторитетом и уважением у односельчан.

Куныскерей был высокого роста и обладал недюжинной физической силой. Рассказывают, что во время перегона скота через реку он мог запросто вытащить завязшего в грязи молодого жеребца.

В жизни его особое место занимали два увлечения: охота и лошади. Он был лихим наездником, большим ценителем лошадей, занимался коневодством. В народе ходило много рассказов о его дрессированных скакунах, которые по свисту хозяина могли примчаться ему на помощь.

Немало рассказывали легенд и про меткий глаз и твердую руку Куныскерея. Говорили, что он мог из винтовки попасть в глаз летящей птице или на скаку прострелить человеку мочку уха.

По словам Отепбергена Алимгереева, старожилы говорили, что батыр тщательно рассчитывал свой выстрел – кроме зрения ориентировался на слух и на ветер, всё это делало его непревзойденным снайпером-мергеном.

В документальной книге со слов очевидцев описывается такой случай. Чтобы проверить свою винтовку, Куныскерей, сидя в юрте, попросил одного человека выйти наружу и поднять лопату в качестве мишени. Когда его спросили, куда он будет целиться, он сказал: «В лоток попадёт любой дурак, а я попаду в черенок!». И выстрелив из юрты в сторону мишени, перебил черенок лопаты.

ПОГОНЯ В СТЕПИ

Два драматических случая в его жизни заставили Куныскерея Кожахметова, человека первоначально принявшего и поддержавшего Советскую власть, пересмотреть свои взгляды и пойти на открытое сопротивление большевикам.

Первый произошел 1920 году, когда в ходе т. н. продразверстки был введён грабительский продовольственный налог на всех, кто имел собственный скот. Куныскерей тогда работал председателем сельсовета и был обязан ежемесячно сдавать вышестоящим властям отчёт по сбору у населения шерсти, мяса и сливочного масла. Выполнить план заготовки удавалось не всегда, в жару у сельчан не получалось сохранить мясо и масло. Тем временем казахские аулы периодически объезжали отряды чекистов с проверкой сбора продналога. Зачастую они творили произвол, выискивали «вредителей», а люди старались всего лишь оставить хоть что-то для своей семьи.

Вся эта несправедливость происходила на глазах у Куныскерея, которому тоже доставалось за то, что он не ведёт «разъяснительную работу» среди населения и не выявляет контрреволюционные элементы.

Однажды осенней ночью Куныскерей, направляясь в село Калмыково на отчёт по продналогу, по пути остановился в гостином доме на ночлег. Спешившись, он обращает внимание на привязанного чужого скакуна, усталого после долгого пути. Зайдя в дом, среди крепко спавших людей Куныскерей замечает путника, мучавшегося от бессонницы.

«Все крепко спят, а этот чем-то обеспокоен. Слышал, что милиция ищет беглого контрреволюционера, некоего Олжабая из Уральска, который появился в Кызылкоге. Нас он не тронет, да и мне до него дела нет», – подумал, засыпая, Куныскерей.

Вскоре у дома раздались стук копыт и крики людей. Дремавший путник вскочил и схватился за спрятанную винтовку. Тут его одернул Куныскерей и молча, знаками приказал не шуметь. «Ты не шуми, лежи смирно, а я выйду, посмотрю, что происходит», - шепнул он Олжабаю.

Гостиный дом был плотно окружен сотрудниками ОГПУ и милиции. «Ты кто? Назови своё имя!», приказали они вышедшему из дома Куныскерею. Он представился, вот мол, председатель сельсовета Кожахметов.

«Мы с утра гоняемся по степи за одиноким всадником. Думали недобитая “контра”, а это оказывается наш, свой советский», – обрадовались милиционеры.

В это время из дома выскочил Олжабай и открыл огонь по красным. Перестрелка была недолгой, ответными выстрелами беглеца убили.

Увиденная гибель «врага народа» глубоко потрясла Куныскерея, а в местных органах власти уже тогда появилось сомнение в благонадежности председателя сельсовета Кожахметова, который пытался скрыть ночевавшего вместе с ним врага.

«КАЗАХ СВОИХ ГОСТЕЙ ВРАГАМ НЕ ВЫДАЁТ!»

Отправным моментом, заставившим Куныскерея Кожахметова окончательно встать на путь противостояния с Советской властью, стал случай, когда он отказался выдать коммунистам своего гостя – беглого «врага народа».

Эта история описывается в документальном рассказе писателя Кайыржана Хасанова «Человек с интересной судьбой». В качестве сюжета её в 60-х годах использовал в своём романе «Трагедия Жунусовых» известный казахский писатель Хамза Есенжанов.

Подробно об этом случае рассказывали и атырауские старожилы: кызылкогинский аксакал Хасан Жакыпкалиулы и жительница аула Базаршолан Тайпакского района Западно-Казахстанской области Ораз Усагалиева.

…Осенью 1922 года в дом к Куныскерею приезжает на ночлег известный в Младшем Жузе акын, композитор, свободолюбивый Ергали Аязбаев. До октябрьской революции его преследовали как разбойника-конокрада, с приходом коммунистов его заклеймили как контрреволюционера. Он был ровесником Куныскерея, их связывала давняя дружба и родственные связи, они были сватами-куда. В ту ночь раненный Ергали скрывался от погони, рядом с ним были двое его соратников.

Когда они отдыхали, дом Куныскерея окружили сотрудники ОГПУ и милиции, общей численностью свыше 20 человек. Поимкой Ергали руководили начальник районной милиции по имени Ырза, председатель волостного комитета Зиман (отец академика Салыка Зиманова) и начальник районного ОГПУ.

Когда Куныскерей вышел на переговоры с милиционерами, они ему сказали:

– Ты приютил у себя врага Советской власти! Ты обязан собственноручно выдать его нам, в противном случае мы вас обоих расстреляем!

– О чём вы меня просите?! Никогда казахи не выдавали своих гостей врагам! Пускай они минуют вон те холмы за моим домом, тогда и ловите их. А так я своих гостей вам не выдам! – возразил им Куныскерей.

Когда милиционеры попытались ворваться в дом, он преградил им путь с винтовкой. Завязалась перестрелка. Метким выстрелом Куныскерей сразил наповал начальника районной милиции Ырзу, но пощадил Зимана, с которым был знаком еще с детства, стрельнув ему в ногу. Воспользовавшись растерянностью милиционеров, в суматохе гости Куныскерея подожгли стога сена за домом и, воспользовавшись переполохом, вырвались из окружения. На своём быстроногом скакуне, отстреливаясь, ушёл от погони и Куныскерей.

Что касается Ергали Аязбаева, то его дальнейшая судьба сложилась трагически. В январе 1928 году после долгих скитаний в степи он попал в руки ОГПУ, и ровно через год в Уральске судебная «тройка» приговорила «врага народа» и двух его сыновей Ахмета и Жумабая, к расстрелу.

НЕУЛОВИМЫЙ МСТИТЕЛЬ

На поимку опасного преступника, бросившего вызов властям, в пески Тайсойгана были брошены все силы гурьевской милиции, ОГПУ и Красной Армии. Его родной аул находится под наблюдением, родителей и семью Куныскерея подвергают аресту и репрессиям. Тем временем вокруг Куныскерея собирается небольшая группа из близких родственников и людей, недовольных политикой большевиков. Периодически они совершали набеги на аулы, где коммунисты начинали проводить насильственную коллективизацию. Угоняли скот, отобранный у раскулаченных баев.

Чекисты прочесывают каждый аул, однако беглец с сообщниками всегда остается неуловим. Так как Куныскерей никогда не обижал простой народ и старался помочь бедным, население его уважало и любило, предупреждая заранее об опасности.

Корреспонденту "АЖ" удалось найти в Атырауском областном архиве телеграммы конца 20-х годов прошлого столетия, направленные гурьевскими чекистами в Москву. В них они сетуют на популярность Куныскерея среди народа. Например: «Преследуем контрреволюционную банду Куныскерея Кожахметова. Поимка усложнена тем, что местная беднота его поддерживает и укрывает. Начальник Гурьевского ОГПУ Фролов».

Впрочем, находилось немало и криминальных личностей, которые наживались на имени Куныскерея. Выдавая себя за его соратников, они грабили и убивали людей. Это, естественно, было на руку советским властям, которые распространяли слухи о злодействах банды Кожахметова.

Обычно таких самозванцев Куныскерей лично находил и жестоко наказывал, отбирал у них угнанный скот, возвращал его хозяевам и беднякам.

Малочисленный отряд Куныскерея никогда не проводил открытые боевые действия против Красной Армии, потому что это равнялось самоубийству. Однако известно, что он наносил точечные удары по карателям, орудовавшим в казахских аулах.

ПОЖАЛЕЛ ЮНЦА-КОМСОМОЛЬЦА

Несмотря на то, что советская пропаганда долгое время представляла Куныскерея как разбойника-душегуба (басмач), сам он был категорически против насилия и убийства невинных людей. Даже своих заклятых врагов – коммунистов – старался без причины не трогать и не проливать их крови.

Рассказывают такой случай. Когда Куныскерей гостил в одном из аулов в Тайсойгане, к нему в юрту случайно зашёл председатель местного сельсовета. Тогда у каждого представителя власти в кармане лежала ориентировка, обязывающая в случае обнаружения бандита Кожахметова срочно сообщить в ОГПУ. Увидев неуловимого батыра, председатель испугался и замер в дверях.

– Заходи, не бойся, я тебя не трону, – поманил его Куныскерей. Когда перепуганный председатель зашел, он по казахской традиции поздоровался с ним, расспросил о его семье, делах.

– Как там парнишка – комсомольский вожак из вашего аула? Жив-здоров? – спросил Куныскерей.

– Жив. Правда, в последний раз при встрече с вами вы его ранили… – ответил председатель.

– Там дело было так. На мой след вышли милиционеры и чекисты, с десяток человек. Началась погоня, я оторвался от них. Когда уходил, заметил, что от меня не отстаёт какой-то парнишка на лихом скакуне. Приглядевшись, узнал в нём сына одного знакомого аксакала. Слышал от людей, что он стал активистом комсомола. Мы с ним поравнялись на расстояние выстрела. Опырмай, думаю, если выстрелю – убью мальчишку, не выстрелю – он меня убьет. Решил, для острастки его легохонько ранить – поцарапаю пулей кожу между ребер, авось отстанет. Выстрелил – комсомолец стал отставать и скоро вовсе потерялся из виду. С тех прошло два месяца, а я всё переживаю, может, промахнулся тогда и ненароком убил его? Не взял ли греха на душу? – спросил Куныскерей.

Председатель подтвердил: да, парень был легко ранен, пуля слегка поцарапала кожу между ребер.

Также старожилы рассказывали истории, как Куныскерей издевательски забирал у милиционеров их скакунов для «обкатки». Проскакав пару кругов, он обычно возвращал коня хозяину со словами, мол, слабовата лошадка, за мной на ней не угонитесь.

УБИЙСТВО ОТЦА

Летом 1930 году в песках Тайсойгана начинается масштабная операция по нейтрализации банды Кожахметова. По воспоминаниям покойного кызылкогинского аксакала Кайырбая Жалмурзина, чекисты и милиция совершили карательный рейд на родной аул Куныскерея. Разгневанные убийствами представителей власти красные разработали изощренный план поимки повстанца.

Они сожгли дотла дом и зимовку батыра, затем расстреляли престарелого отца Куныскерея – Кожахмета и оставили его тело во дворе, запрещая хоронить трое суток. Чекисты надеялись, что Куныскерей появится в родном ауле, чтобы похоронить отца, и устроили засаду.

Однако вскоре до карателей дошёл слух, что Куныскерей накануне уже успел побывать в отчем доме, попрощаться со своей семьей, близкими, односельчанами и покинул степи Кызылкоги.

Узнав об этом, милицейское начальство, уставшее от круглосуточной засады, ослабило бдительность и отправилось отдыхать. А ночью в ауле тайком появились люди Куныскерея и забрали тело Кожахмета. Похоронив отца, Кожахмет  не стал щадить его убийц: всадники  батыра ворвались в аул и безжалостно расстреляли всю милицейскую засаду, а также их аульных приспешников.

ПРОЩАНИЕ

После гибели отца Куныскерей со своими людьми объехал весь Западный Казахстан, уходя от преследования красных. Он поддерживал связь с другими казахскими повстанцами, ставшими, как и он, «врагами народа». Куныскерей встречается с известным Банды Амангали из Нарынских песков и адайским бунтарём Курмашем из Мангистау. Но командиры по разным причинам не смогли договориться об объединении.

Преследуемая конная группа Куныскерея через Мангистау прошла в Каракалпакстан, далее в Туркмению. Однако, дойдя до границы с Ираном, он неожиданно поворачивает назад.

В начале 30-х годов Куныскерей, по пятам которого шли части НКВД, из-за соображений безопасности решил распустить своих людей. Многие из них в дальнейшем были арестованы и погибли в застенках.

Его ближайший соратник, младший брат Жардем Кожахметов, тоже вскоре был схвачен. В тюрьме города Гурьева его как «врага народа» приговорили к расстрелу, однако ему удалась сбежать из-под конвоя. В 1944 году он умер на чужбине в Каракалпакстане.

Не пощадила Советская власть и семью самого Кожахметова.

Его супругу Асем арестовали как «жену врага народа» и выслали в Саратов, где она проведёт несколько лет. Двух малолетних дочерей Куныскерея отдали в детский дом в поселке Махамбет – там они умерли от голода. А сыновей Айтмухана и Айтжана успели спрятать ближайшие родственники.

Сам Куныскерей в одиночку покинул Казахстан и тайком перебрался в Башкирию, в Уфу, где прятался у дальних родственников, бежавших от коллективизации. Там устроился в столовую на железнодорожной станции, а затем переехал в Новосибирск. Родина его не отпускала: осенью 1933 года Куныскерей тайком приехал в свой аул Кенкокты в Тайсойгане, навестил могилы родителей и, попрощавшись со своим пустым разоренным домом, на этот раз навсегда покинул родные края.

Еще в Уфе он познакомился с татарской красавицей Мариям, на которой женился. Вместе они ушли в долгий путь в Каракалпакстан, оттуда далее на юг. Затем следы Куныскерея Кожахметова теряются на долгие годы…

ТАЙНА АБИЛКАЙЫРА ЖАМАНОВА

Лишь в конце 70-х годов появляются слухи, что легендарный Куныскерей оставшуюся жизнь мирно прожил в Туркмении. Говорили, что у него там есть вторая семья.

В книге У. Алимгереева приводятся воспоминания прокурора Индерского района Кадыра Нуржанова, который в 1976 году от коллеги-юриста из Туркмении случайно узнал следующую историю. Тот рассказал, что у него на родине есть свояк-казах с весьма интересной судьбой.

– Мы живём на юге Туркмении, в Марыйской области. Есть у меня свояк-бажа Абилкайыр Жаманов из рода Шеркеш-Байулы, мы его иногда называем Елемесом или Андреем. Мы женаты с ним на сестрах-татарках из Уфы. Он появился в Туркмении в середине 30-х годов на станции Ташкопир, где компактно проживают семьи казахских беженцев. Жаманов говорил, что они с женой спасались от голода и коллективизации из Западного Казахстана. Супругу Абилкайыра зовут Мариям. Мы крепко дружили и уважали друга, как родные братья, – рассказал юрист.

В 1964 году, когда 70-летний Абилкайыр тяжело заболел, он позвал своего свояка. Старик спросил его, сможет ли он выполнить его последнюю волю. Когда тот пообещал выполнить, он поведал ему свою тайну.

«Я не тот, кого вы привыкли называть Абилкайыром Жамановым, не Елемес и не Андрей. Имя, которое мне дали с рождения – Куныскерей, а фамилия моя Кожахметов. Я родился в Гурьевской области Западного Казахстана, в Кызылкогинском районе, в песках Тайсойгана. Мой род – Ысык-Тогызбай», – сказал Абилкайыр.

Куныскерей рассказал, что не смог смириться с несправедливостью и произволом, творимыми Советской властью,  и с оружием в руках выступил против коллективизации и репрессий. Рассказал, как стал изгоем, не по своей воле покинувшим свою семью, детей и родной дом.

– Он попросил меня в случае его смерти на поминальной молитве назвать его настоящее имя – Куныскерей Кожахметов, а на могильной плите указать его имя как Абилкайыр Жаманов. Мол, весь местный люд знал и уважал его под этим именем, – вспоминает его свояк.

ТОСКА ПО РОДИНЕ

Теперь уже точно известно, что под именем Абилкайыра Жаманова скрывался неуловимый «Банды Куныскерей». В Туркмении гроза гурьевских чекистов прожил достойную, по советским меркам, жизнь. Работал кузнецом, бригадиром, заместителем председателя местного совхоза, выращивал ахалтекинских скакунов, упоминался в передовицах местных газет как ударник соцтруда. На чужбине от второй жены Мариям у него родились две дочери – Шолпан и Айман.

Дети Куныскерея рассказывали, что их отец скончался вовсе не от болезни, а от тоски, которую он до конца жизни пронёс в своём истерзанном сердце.

По словам его дочери Айман Жамановой, в 1964 году в их совхоз приехал погостить у родственников некий аксакал из Западного Казахстана.

«Все сельские старики собрались за дастарханом, расстеленным в честь гостя, среди них был и наш отец. Увидев его, аксакал из Казахстана вздрогнул, затем вглядываясь в лицо, тихо спросил его: «А ты земляк, оказывается, еще есть на этом свете?!». Отец ответил: «Живу, покуда течёт ещё бренная жизнь», – вспоминает Айман.

На следующий день Куныскерей пригласил этого гостя к себе на ужин. Вечером, когда все уже расходились, хозяин дома предложил ему переночевать у себя. Закрывшись в гостиной, они проговорили всю ночь до рассвета, не сомкнув глаз.

Неизвестно, о чём говорили земляки, однако наутро Куныскерей выглядел сильно уставшим и подавленным. Он попросил свою дочь Айман проводить его в совхоз. Когда проезжали на телеге возле горного ручья, Куныскерей попросил дочь сходит за водой. Вернувшись, она застала отца плачущим.

– Что случилось? Почему вы плачете, отец? Может вам нездоровится? – спросила Айман.

– Нет, доченька, я плачу, потому что устал от тоски по родной земле. Пускай меня арестуют и расстреляют, но я обещаю, что в следующем году, если буду жив-здоров, покажу вам мои казахские степи, – сказал отец, утирая слёзы.

Однако этому не было суждено сбыться, через несколько месяцев Куныскерей слёг и его не стало.

В конце хочется добавить, что имя Куныскерея Кожахметова до сих пор не реабилитировано в Казахстане, и он числится в списках «врагов народа». Лишь весной 2010 года в Атырау в честь батыра назвали небольшую улочку на окраине города.

Азамат МАЙТАНОВ, 22 июля 2010 года

Фото из документальной книги У.Алимгереева «Куныскерей»