М. Хакимов: «После каспийской катастрофы иностранные компании просто молча свалят»

Председатель НПО «Каспий Табигаты» Махамбет ХАКИМОВ рассказал о поездке в Южную Корею, где по приглашению руководства АНПЗ группа из представителей маслихата, прессы и НПО была ознакомлена с технологией глубокой переработки нефти в городе Ульсан (точно такое же производство планируется создать на АНПЗ).

КОРЕЙСКИЙ НПЗ УТОПАЕТ В ЗЕЛЕНИ

– Вы недавно вернулись из Южной Кореи, где знакомились с новым опытом нефтепереработки. Каковы впечатления от увиденного?

– Изложу весьма осторожно, т. к. опубликованные в прессе высказывания о прошлогодней поездке в Китай были восприняты некоторыми так: раз вы говорите о новых технологиях из других стран и построенных ими заводах, значит «продались» АНПЗ. Еще раз напомню: мы не против модернизации АНПЗ. Как в случае со СКЭБР. Мы против расположения объекта в черте города – опасен для экологии не его конечный продукт, соответствующий стандартам Евро-5, а сам процесс глубокой переработки нефти.

– Что можете сказать о месторасположении завода и о качестве воздуха в Ульсане?

– Там завод находится вне территории города – примерно в 20 километрах от него. При том что город немаленький – население Ульсана составляет 1,1 млн человек, воздух там чистый. Этому способствуют три вещи. Вся территория города, пригорода и самого завода утопает в зелени, это сплошной зеленый массив. Плюс близость моря, благодаря которому создается мягкий климат. И третье – качество топлива. Взять хоть дизельное, хоть бензин, оно выше всех стандартов Евро. Поэтому город дышит свежим воздухом. И население спокойно относится к такому производству. Оборудование завода производится в Корее по французской лицензии. Именно это оборудование хотят установить у нас. Но у нас одно существенное «но» – наш завод находится в черте города.

– Там действительно не бывает общественных слушаний?

– По всем проблемам завода связь с общественностью осуществляется через правительственные органы, кроме того, есть независимый мониторинг.  Поскольку завод является объектом государственной важности, государство осуществляет полный контроль. Поэтому если возникают проблемы с населением, то их решает правительство.

Были ли протесты со стороны населения? Никто нам на этот вопрос не ответил. Специалисты завода кивали друг на друга, мол, надо согласовать этот вопрос со всем руководством завода. Вообще дисциплина там довольно жесткая, никаких съемок на территории завода, никаких разговоров с персоналом, на наши вопросы отвечали только несколько управленцев из среднего звена.

КТО СТОИТ ЗА СКЭБР?

– Вокруг экологии сейчас много политики и меркантильных интересов, часто «зелёные» НПО обвиняют в лоббировании чьих-то интересов. Что вы думаете по этому поводу?

– Сколько существует наша организация (а ей уже 13 лет), столько я слышу, что нас в очередной раз «купили». Последний и весьма прозрачный намек был в одной из рекламных статей, появившихся в местных СМИ. Там получается, что несколько НПО (в числе которых и наша организация), подавших иск в суд относительно месторасположения базы реагирования на разливы нефти (СКЭБР), оказывается, были «куплены» браконьерами. Могу заверить, что черной икрой нас браконьеры не кормят. К слову, в скором времени даже самые богатые не смогут позволить хотя бы чайную ложку этого деликатеса. До такой степени довели экологию в регионе.

Что касается нашего судебного иска относительно СКЭБР. Конечно же, решение суда об отказе в удовлетворении иска не было для нас неожиданностью, поскольку ясно, что за этим проектом стоят интересы некоторых частных лиц, крупных олигархов и нефтяных компаний.

– Кого именно?

– Со стопроцентной уверенностью сейчас не могу сказать, т. к. не имею документально подтвержденной информации. Ведь раньше единственным учредителем ТОО «Тенизсервис» был КМГ, который осуществляет данный проект. А сейчас там 40% принадлежит частным лицам. В мае на форуме ЕБРР в Астане мы поинтересовались у директората Европейского банка: какие компании из Казахстана претендовали на их кредиты? Была названа компания «Тенизсервис», но нам сказали, что ей было отказано в инвестициях. Думаю, не последнюю роль сыграл состав учредителей – частные лица, а не госпредприятие. И потом, никакой уважающий себя мировой банк не захочет иметь проблемы в такой щекотливой ситуации с точки зрения экологии. Я имею в виду то, что  население против, и то, что базу хотят расположить в заповеднике.

– Суд НПО проиграли, и вряд ли есть надежда что-то изменить. Что будете делать?

– Есть еще и другие судебные инстанции, куда мы намерены обратиться. Недавно мы отправили письма всем участникам Кашаганского проекта с настоянием отозвать свои финансовые обязательства по СКЭБР. Ведь ранее они давали эти финансовые обязательства стопроцентно государственной компании, а не теперешним частным лицам. Но главное – это экологическая опасность расположения СКЭБР в особо охраняемой заповедной зоне, которая с 1974 года является государственным заповедником. Именно здесь, в сердцевине дельты Урала, правительство РК, ООН, Глобальный Экологический Фонд и другие организации создали в феврале 2009 года международный природный резерват «Ак Жайык». Впоследствии предполагается включить его во Всемирный список природного и культурного наследия ЮНЕСКО.

– Была ли реакция со стороны хотя бы одной компании Консорциума?

– Пока нет.

ДЕНЬ КАСПИЯ – МЕЖДУНАРОДНАЯ ДАТА

– Недавно Фонд «Сорос-Казахстан» утвердил проект по «Защите и устойчивому развитию Каспийского региона», руководителем которого вы являетесь. Чем ваша организация будет отличаться от десятка других?

–Наш проект направлен на освещение разных аспектов устойчивого развития (социальные, правовые, экологические, трудовые и иные), а итогом станет создание комитета «Защита и устойчивое развитие Каспийского моря» (ЗУРКМ).

Цель проекта – усиление роли гражданского общества в прикаспийском регионе, повышение социальной ответственности госорганов и добывающих компаний. Ключевым моментом проекта будет проведение Дня Каспия.

– Чем конкретно будете заниматься?

– Такие организации, как наша, во всем мире создаются уже после катастрофы, когда, как правило, вспоминают о страховке и других компенсациях. Даже при самых жестких законах США такие суды идут десятилетиями. Например, на Аляске 22 года назад был разлив нефти, а по нему до сих пор судятся и требуют компенсации.

– О страховке экологи говорят давно, но ничего конкретного не предпринимается. И потом, любая страховка подразумевает огромные деньги. Где их возьмете?

– Все вопросы о необходимости страхования здоровья населения и природы Каспия мы будем ставить перед нашими депутатами и правительством. Если мы сейчас это не сделаем, то после катастрофы все просто молча свалят.

Что касается денег. А где их взяли иностранные или госкомпании, которые вышли работать на наше море? Ответ: в международных банках. Иностранцы занимают огромные суммы, к примеру, 20 млрд на 10-20 лет под гарантии нашей нефти, с условием, что с первой добычи эти деньги будут возвращаться. На эти средства закупается оборудование, строятся острова, нанимается вертолет для одного человека. Получается, что пришельцы под гарантии казахстанской нефти могут спокойно получать деньги. А мы, граждане этой страны, нет?

Правительство уже сейчас должно застраховать на «энную» сумму природу Каспия и здоровье населения от возможных техногенных аварий. Это один из вопросов, который можно решить сейчас. Но когда мы всё это говорим, люди из министерства с таким удивлением смотрят на нас…

– Как пройдет в этом году День Каспия?

– Мы хотим организовать  региональную конференцию, разработать обращения в правительство и парламент РК с рекомендациями по защите и устойчивому развитию Каспийского моря. Эти намерения направлены на поддержание статуса международной даты «12 августа – День Каспия». Мы хотим привлечь внимание мирового сообщества к проблемам сохранения Каспийского моря. В Казахстане мы по разным причинам уже потеряли несколько регионов (Арал, Семей, Азгир и другие). А возможную потерю Каспийского моря в 21-м веке нам никогда не простят ни наши потомки, ни остальной мир.

Записала Сауле ТАСБУЛАТОВА