В Атырау
+20 
Асет называет себя горовосходителем-любителем. За его плечами успешные подъёмы на Килиманджаро, Айленд пик, Хан-Тенгри, Казбек, зимний Эльбрус, Манаслу и неуспешные – на зимний Монблан, Мраморную Стену и Лхоцзе. В свободное от работы время Асет тренируется в ущелье Туюк-Су и является одним из организаторов международного фестиваля горного кино Banff в Алматы, где он сейчас живет и работает. Асет родом из Атырау, жил недалеко от драмтеатра, окончил школу-лицей №17. Потом поехал учиться в Москву, а затем в Норвегию, где, собственно, и началось его увлечение горами.
«НЕ МОГ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ЭТО Я, КОТОРЫЙ БЫЛ ХУДШИМ НА ФИЗРЕ»
– Почему горы?
– Сколько себя помню, учеба всегда была для меня самым главным в жизни, и с ней всегда было связано много волнений. Хотелось хорошо отучиться в университете, не спустить все усилия коту под хвост, найти хорошую работу и построить карьеру. Но когда я в итоге успешно закончил магистратуру в Норвегии и нашел там стабильную работу, в какой-то момент пришло осознание, что всё свое время я только учился или стажировался, а каких-либо хобби, интересных занятий для себя так и не нашел. Лет в 25 я начал пробовать все подряд, и даже прыжки с парашютом, но зацепили меня походы по выходным в горы, благо, в Норвегии их достаточно. Начиналось всё с простых походов каждый уикенд, а потом захотелось чего-то серьезней, и тогда я решил попробовать во время отпуска “сходить” на Эльбрус. Готовился, снаряжение купил, пошел с гидом, но восхождение не удалось из-за непогоды. Можно сказать, в этот момент я и «подсел»: мысль о возможном успехе не отпускала. Пришлось запланировать следующую гору – Килиманджаро, только так получилось себя “успокоить”. Восхождение удалось, я плакал от счастья на вершине, и на этом ловушка захлопнулась: я стал планировать следующее восхождение.
После Килиманджаро начал думать о Хан-Тенгри. Это наш семитысячник, в Казахстане, очень серьезная гора. Технически сложная, высокая и тяжелая физически. Мне было интересно попробовать, полгода потратил на тренировки, подбирал снаряжение… Думаю, что это восхождение стало знаковым для меня. Я взошел, несмотря на то, что было сложно и страшно во время экспедиции. В ночь восхождения всё прошло гладко, я будто завороженный просто шел всю ночь вверх и только у вершины начал понимать, как же мне сложно сделать даже один шаг. На вершине плакал навзрыд. Не мог поверить, что я, тот самый слабак, который никогда не мог сдать нормативов по физкультуре, стою на вершине. Мне кажется, у меня тогда сорвало крышу – я наконец-то понял, что все ограничения у меня были в голове, и я могу добиться чего угодно. По крайней мере, шанс всегда есть. Хан Тенгри, наверное, и был переломным моментом. Я четко осознал, если очень чего-то хочется, то найдутся и силы, и время, и необходимые навыки, даже если ты новичок в альпинизме.
«С КИСЛОРОДНЫМ БАЛЛОНОМ – НЕИНТЕРЕСНО»
– Ты совершаешь восхождения без кислородных баллонов, расскажи, нам, людям далеким от этого, в чем разница?
– Разница большая. Представьте себе соревнования велосипедистов, где все крутят педали сами, а у кого-то на велосипеде моторчик и он крутит вполсилы, но едет так же быстро и совсем не устает. Кислород питает всё – мышцы, сердце, мозг. На равнине разницу понять невозможно, но на восьмитысячнике, где кислорода в 2-3 раза меньше, как бы банально это ни звучало, это вопрос жизни и смерти. Сложно выполнять самые простейшие вещи, не то что идти на вершину.
Причины ходить без запасов кислорода у меня в первую очередь спортивные. К примеру, если вы занимались бегом всю жизнь, и вы уважаете других спортсменов, своих тренеров и кумиров в этом спорте, то вы не позволите себе бежать с допингом. Вы либо тренируетесь сильнее, либо не участвуете вовсе, если не можете соревноваться честно.
Другая причина – это вопрос морали. Многие альпинисты рассматривают восхождение в горы не только как спорт и достижение цели, но и как духовный опыт, познание себя наедине со стихией и природой. В этом случае, если твоя цель – не просто потешить свое самолюбие, то ты попытаешься испытать себя честно против горы, без попытки «принизить» ее. Я тренируюсь, чтоб быть сильным и быть достойным этого испытания.
– Альпинисту нужны регулярные тренировки, сами восхождения длятся неделями – насколько реально офисному сотруднику или вахтовику заниматься альпинизмом?
– Это сложный выбор. И самое сложное здесь – отношение близких и семьи. Я пока не женат и без детей, но многие альпинисты разрываются между своей семьей и горами. Большая часть моего общения с родителями и сестрой в Атырау последние 10 лет прошла в окошке скайпа. Я раньше возвращался домой на каникулы и в отпуск, но потом пришлось пожертвовать временем с родными ради гор.
Время на тренировки сложно, но можно найти. Я находил время и место всегда. Бегал и в непогоду. Если не мог выйти на улицу, часами тренировался на лестнице в высотке. Деньги – их тоже можно найти, если очень хочется. Многие восхождения стоят не дороже отпускных, находят же люди деньги на новый телефон. Я как-то умудрился даже накопить денег на Эверест – самый сложный и самый дорогой подъем (разрешение на восхождение на высочайший пик планеты стоит 12 тысяч долларов, а стоимость тура, включая шерпов-проводников и другую организационную помощь, обойдется как минимум в 30 тысяч долларов, не считая перелетов, виз, снаряжения). Не скажу, что это было легко, но я очень хотел и работал годами ради этой цели. Отказывал себе во многом, в чем не отказывают себе мои знакомые. Не всегда всё гладко, но всегда можно найти очень “бюджетные горы” – деньги не помеха.
– Сколько занимает подготовка к восхождению?
– По-разному, в целом полгода или год, зависит от конкретной цели и текущей формы. Как правило, это просто тренировки, много бега и других упражнений. Нужно подобрать снаряжение, изучить отчеты предшественников, найти напарника, команду или гида. Я не спортсмен-альпинист, у меня нет структурированного плана по подъёмам, и приходится между работой находить время на тренировки и восхождения.
– У тебя есть учитель? Какие качества самые важные в характере альпиниста?
– Есть кумиры, наверное. Как такового учителя нет, но были инструкторы или опытные партнеры, у которых я учился и узнавал что-то новое. Помню, как-то мне один из опытных альпинистов сказал, что все страдают одинаково: и новичок, и тот, кто всю жизнь в горах, но успеха в альпинизме достигают те, у кого больше «терпелка», кто готов терпеть лишения дольше других.
– Ты потерял напарника в прошлом году…
– Да, когда я приехал на свой первый восьмитысячник и собирался сходить один, я встретил Ваню, альпиниста из Болгарии, с которым познакомился ранее, на одном из восхождений, и мы решили ходить вместе. Он оказался опытнее и сильнее меня, мы успешно сходили на гору, подружились и планировали следующие восхождения.
В 2019-м мы решили вместе сходить на Лхоцзе – восьмитысячник рядом с Эверестом. Без запасов кислорода и помощи других. К концу экспедиции мы разделились, я ушел вниз вылечиться, а Ваня решился на штурм вершины. На вершину он поднялся, но на спуске у него начался отёк мозга и он умер в штурмовом лагере. Меня это потрясло. Знал, конечно, что люди гибнут, но впервые это был мой друг.
– Недавно мир обошли фотографии «пробки» на подходе к вершине Эвереста, в результате которой из-за недостатка кислорода погибли несколько альпинистов…
– Это самая высокая гора на планете, она всегда будет привлекать людей, поэтому очереди здесь неизбежны. К сожалению, это приводит к смертям и другим последствиям. Если идешь на Эверест, это надо просто понять и принять, так же как мы принимаем, что из-за машин случаются смертельные ДТП, но никто не может от них отказаться.
– Напоследок: с чего жителю Прикаспийской низменности нужно начинать, если есть желание пойти в горы?
– Наверное, сложно вот так с ходу что-то посоветовать. Могу сказать, что низменность или пустыня вообще не имеют значения, для тех, кто хочет испытать себя. Я знаю жителей мегаполисов, которым вообще негде бегать, кроме как на беговой дорожке, но они тренируются и проводят свои отпуска в горах. Так что тут надо просто попытаться. Для начала попробовать сходить в горы в том же Алматы или на Кавказе – кто его знает, вдруг, как и меня, зацепит.
Айзере САНАТБЕК
Фотографии предоставлены Асетом Даньяловым