Махамбет ХАКИМОВ: "Надо законсервировать Кашаган до лучших времен"

Недавно в Атырау прошла конференция о разливах нефти на суше и на море (см. «АЖ» №19 от 7.05.2015 г., «Ербол, передай» и Обращение к президенту РК). Практически у всех спикеров наибольшую озабоченность вызывала опасность разливов в казахстанском секторе Каспия, последствия которых могут быть катастрофичными как для биоресурсов моря, так и для жителей западного региона страны. Об этом мы поговорили с известным экологом, руководителем НПО «Каспий Табигаты» Махамбетом ХАКИМОВЫМ (на снимке).

– Махамбет Галымжанович, вы много лет занимаетесь экологическими проблемами, связанными с нефтедобычей на Тенгизе и Северном Каспии. И главную опасность Вы видите именно в рисках, связанных с разливами нефти на море…

– Да, на прошедшей конференции я в очередной раз хотел напомнить, что для любой страны, добывающей углеводородное сырье, разливы нефти представляют одну из самых главных экологическихугроз. И последствия трудно оценить не только в региональном, но и в мировом масштабе, а ликвидация ущерба от катастроф требует огромных финансовых расходов и временных затрат. Все мы знаем, что произошло в Мексиканском заливе в апреле 2010-го и в апреле 2015-го. Эти аварии – наглядный пример того, какими последствиями может обернуться недостаток внимания к вопросам промышленной и экологической безопасности. На чужих ошибках надо учиться и не повторять их.

Специалисты-нефтяники и представители известной организации «Гринпис» утверждают, что даже у тех компаний, в истории которых имели место серьезные катастрофы, до сих пор не имеется действенных технологий по борьбе с авариями и нефтяными разливами, а заявления об их наличии, мягко говоря, неправда. Эффективных технологий такого рода в мире просто не существует, иникто не застрахован от новых техногенных трагедий, подобных тем, что произошли в Мексиканском заливе и других регионах мира.

При авариях в уникальной экосистеме Каспийского региона речь о полном очищении его акватории уже не идет, т. к. при всем желании это просто неосуществимо! Поясню, Мексиканский залив является частью Мирового океана, который сам способствует самоочистке водной среды. А Каспий – это изолированный от Мирового океана водный бассейн (как «корыто»), где все бяки и их отрицательные последствия будут вечными и неистребимыми на все последующие века.

Для Каспийского моря особенно вредны химические соединения (диспергенты), которые широко применяются для уничтожения разлитой нефти в условиях Мирового океана (например, в Мексиканском заливе). А ныне эти диспергенты собираются применять на Каспии для борьбы с последствиями нефтяных разливов, их рекламируют на всех конференциях по Каспию. Научные данные говорят, что они точно вызовут вторичное загрязнение Каспия, массово отравляя воду, ее флору и фауну.Короче, в отличие от условий в Мировом океане, диспергенты вообще нельзя применять в условиях «корыта» Каспийского моря.

Сегодня нам особенно надо быть настороже: ведь запланированы огромные объемы добычи, а транспортировка нефти на сушу только увеличивает риск разливов нефти на акватории Каспия. А они, разливы, там однозначно будут, и это не пройдет бесследно для окружающей среды. Хотя некоторые специалисты считают, что противостоять подобным рискам можно за счет пересмотра производственных процессов и использования более современного оборудования. Но все равно аварии бывают и на новом оборудовании. Пример тому – аварии осенью 2013 г. на нефтепроводе Северо-Каспийского проекта (на суше) и его морских объектах (на Кашагане).

– Да, эти аварии, на мой взгляд, стали лакмусовой бумажкой, наглядно продемонстрировавшей, каким образом шла работа по реализации проекта: несогласованность между партнерами в управлении, многочисленные погрешности при строительстве, допущенные агентом по проекту компании «Аджип ККО», ответственной за реализацию Этапа 1, т. е. опытно-промышленной разработки (ОПР), а также коррупционные скандалы, связанные с этой же компанией. Можно сказать, все знали и говорили, в том числе и вы, что проект постигнет такая участь. Однако на конференции вы поднимали проблему нефтяных разработок на Каспии шире, не только в рамках Северо-Каспийского проекта. С чем связана такая озабоченность?

– Ситуация на Каспийском море всегда вызывала большую озабоченность в прикаспийских странах с точки зрения сохранения экосистемы этого уникального водоема. Ныне эта озабоченность усугубляется разной степенью готовности (и ответственности) компаний и государственных служб к предотвращению и ликвидации последствий катастроф, несогласованностью действий морских операторов в казахстанском секторе Каспийского моря (далее КСКМ). А также отсутствием до сих пор полного анализа фонового состояния экологии моря, единой информационной базы о ресурсах и средствах оперативного реагирования в регионе, слабостью координации планов и механизмов взаимодействия между всеми участниками освоения КСКМ. А ведь на сегодня морские операторы уже имеют самые различные сведения и материалы по Каспию, но они из-за их конфиденциальности не числятся в единой информационной базе. А существующая разрозненная информация о результатах исследований в критический момент не может служить ориентиром для принятия решений и противоаварийных действий при ЧС.

Подобная обстановка также наблюдается и в госорганах (министерство охраны окружающей среды, сегодня влившееся в министерство энергетики, Управление ЧС, акимат и др.), на которые, кстати, возложено право принятия решений. Причина та же, т. е. они тоже не обладают научно обоснованной информационной базой, которая позволяла бы принимать конкретные и эффективные решения в той или иной ситуации. И совсем не ясно, кто из них возьмет на себя ответственность в случае крупной ЧС. Плюс ко всему в прежнем Национальном плане не обозначена даже оценка экологических рисков. В такой ситуации представляется логичным исходить из худшего сценария, как это сделало в свое время правительство Великобритании, которое при проведении нефтяных операций в Арктике действия по ликвидации разливов оценило просто как неэффективные. Поэтому риски на КСКМ трудно оценить адекватно. Именно поэтому деятельность госорганов и морских операторов СКК, в первую очередь, должна быть всегда направлена на предотвращение аварий и разливов, а не только на технические меры по ликвидации последствий разливов.

В случае аварий трудно угадать, что произойдет на Каспии с учетом его специфических особенностей. Этоизолированность водоема, полная беззащитность его экосистемы, течения морской воды на мелководье шельфа (штормы, нагоны, обмеление и т. п.),протяженность береговой линии, неопределенность зон распространения разливов нефти, условия аридного климата, ледовая обстановка зимой и прочие особенности региона в КСКМ.

Конечно, позитивные наработки и международный опыт помогут просчитать некоторые риски и опасности, понять причины технических и человеческих ошибок, оценить частоту подобных случаев и результатов их последствий. И для эффективного противодействия угрозам нефтяных разливов на Каспии нам не хватает именно такого системного подхода. В качестве хорошего примера можно было бы перенять голландский опыт – «онлайн-атлас экологической чувствительности», включенный в их Национальный план реагирования на нефтяные разливы. В нем четко расписано, кто и как должен действовать на каждом отдельном морском или береговом участке при ЧС.Наш Национальный план РК по реагированию на разливы нефти был принят еще в 2000 году. Через 10 лет была попытка провести совместную ревизию данного документа с намерением сделать его прикладной инструкцией, чтобы каждый участник освоения КСКМ знал, как и где действовать в случае ЧС.И все эти перечисленные вопросы должны были найти отражение в новом Национальном плане, с учетомрекомендаций таких международных компаний как OSPRI. Но этого до сих пор нет!

– На мой взгляд, в отличие от рядовых нефтяников, чиновники и топ-менеджмент компаний, сидящие в астанинских кабинетах, вообще не берут в расчет потенциальную угрозу от масштабной нефтедобычи на Каспии. Действия государства вообще не поддаются логике. Сначала объявляют зону Северного Каспия заповедной, а потом передают ее как подрядный участок Северо-Каспийскому консорциуму. И таких примеров немало. Что конкретно вы предлагаете для защиты моря в такой ситуации?

– Для экологической защиты Каспия необходимо использовать любую возможность (а не только технические методы), т. е. использовать экономические, юридические, дипломатические, общественные и прочие возможности. Очевидно, что интересы геополитики и глобальной экономики заставят Казахстан приступить к освоению морских ресурсов нефти на Кашагане в больших объемах (там 8 млрд тонн извлекаемых запасов). Обзор начнем с незабвенной «Государственной программы освоения КСКМ», утверждённой еще 12 лет назад (16 мая 2003 года, №1095).

В ней был предусмотрен такой график добычи нефти по годам:2006 г. – 8 млн тонн, 2007 г. – 11 млн тонн, 2008 г. – 14 млн тонн, 2009 г. – 21 млн тонн, 2010 г. – 40 млн тонн, 2011 г. – 52 млн тонн, 2012 г. – 64 млн тонн, 2013 г. – 76 млн тонн, 2014 г. – 88 млн тонн. А в 2015 году – 100 млн тонн (газ до 63 млрд м³).

Все это перечисляется не для злорадства, а как напоминание о том, что желания и возможности должны совпадать. А осуществляться эти желания должны только при неотвратимой экологической и финансовой ответственности за сохранность окружающей среды. Но до сих пор нет ни одного соглашения по экологическому страхованию в казахстанском секторе моря. В мире такие договоры считаются проявлением обязательного вида ответственности. Но этот вопрос в РК на всех уровнях всегда стыдливо замалчивается, что породило у Консорциума безответственную и самоуверенную позицию: «нет такого договора – нет никакой ответственности!». И все это происходит при существовании действующего закона РК от 30 декабря 2009 года,№ 234-IV ЗРК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам обязательного и взаимного страхования». Важнейшим условием этого Закона является то, что юридические и физические лица, осуществляющие экологически опасные виды хозяйственной и иной деятельности, не вправе осуществлять свою деятельность без заключения Договора обязательного экологического страхования. Конечно, полное страхование состоит из совокупности различных его видов, а я поднимаю вопрос о таком виде страхования, как гражданско-правовая ответственность за причинение вреда окружающей природной среде.

Резюмируя изложенное, призываю государственные органы проверить хотя бы наличие страхового полиса о гражданско-правовой ответственности у всех физических и юридических лиц, осуществляющих экологически опасные виды хозяйственной и иной деятельности, особенно у нефтяных компаний, работающих в КСКМ. А в случае отсутствия такового страхового полиса или игнорирования действующих законов РК – запретить их деятельность!

Кстати, были и другие конкретные предложения с казахстанской стороны. Например, предлагалось создать Фондфинансовой ответственности за разливы нефти, причем по стандартам, принятым в международной практике. Но это было сразу же и бесцеремонно отвергнуто СКК. В таком случае предлагаю следующую рекомендацию. Так как по этой проблеме все морские операторы занимаются обычной демагогией, а не ее решением, то правительству РК нужно проявить твердую государственную волю и принять новые поправки к законам РК, по этим поправкам никто не имеет права добывать нефть наКаспии, пока не будет создан (любого вида) Каспийский страховой фонд. И баста! Иначе какое это правительство, которое не защищает насущные интересы собственной страны?

– Махамбет Галымжанович, как мы выяснили, в последнем соглашении между NCOC и Казахстаном, подписанном в декабре 2014 года, такой вид страхования Консорциумом предусмотрен (cм. «АЖ» №19 от 7.05.2015 г., «Кашаган: застраховано всё, кроме…»), а вот мы с вами не застрахованы!

– В том-то и дело, что в данном соглашении стороны вроде урегулировали производственные, финансовые и прочие вопросы, однако условия своего Соглашения объявили конфиденциальными. Но в таком случае все заверения о безопасности их работы никак не рассеивают опасений общества по вопросам защиты и сохраненияКаспия. Такие договоры сторон не могут быть засекреченными, иначе как поверить в их реальность? К тому же такая секретность – это полное нарушение известных положений казахстанской и международной ИПДО (инициатива прозрачности добывающей отрасли) и Орхусской конвенции, которая в РК утверждена как международный закон, стоящий выше республиканских законов. Тем более что мы сейчас поднимаем вопрос о необходимости создания национальной и международной программ по сохранению Каспийского моря с обязательным страхованием. Поэтому наша общественная позиция и рекомендация следующая: до практического решения вопросов страхования вообще запретить все нефтяные операции на каспийском шельфе и, соответственно, законсервировать там все работы. Именно так поступают в развитых странах мира. Например, вы где-нибудь слышали,чтобы США несли ответственность за экологические нарушения нефтяных компаний в Мексиканском заливе, или Великобритания – на Северном море?! А в Договоре между РК и СКК почему-то за подобные нарушения несет ответственность только казахстанская сторона. РК независимая страна или колония? Если Казахстан независимое государство, то надо, как в других «цивилизованных» странах, немедленно убрать эту статью из существующего Договора с СКК и создать Страховой фонд за счет средств СКК и прочих морских операторов, т. к. именно их предстоящая деятельность на КСКМ несет прямую и реальную угрозу существованию Каспийского моря.

В таком случае,конечно, компании из СКК будут нам грозить (уже не в первый раз) уходом из данного проекта, но этому не стоит огорчаться, а надо радоваться. И на каспийскую «нефтяную жилу» всегда найдутся другие подрядчики, а не новоявленные хозяева! И, главное, тут же надо законсервировать все месторождения КСКМ. А наши потомки в течение XXI века более достойно и разумно распорядятся этим НЗ (неприкосновенный запас), при применении новых безопасных технологий.

– Но ведь в Северо-Каспийский проект уже вложено более $50 млрд, и партнеры, несмотря на слухи о возможной консервации проекта, намерены вернуть свои инвестиции…

– А как быть с тем, что при первой же аварии третьего уровня и неминуемой при этом экологическойкатастрофе Казахстан сядет в долговую яму на весь XXI век? Так как на покрытие всех компенсаций у РК не хватит ни госбюджета, ни Национального фонда, ни личных средств граждан РК (в т. ч. даже средств казахстанских миллиардеров из списка Форбса). Для примера вспомните, сколько в совокупности сотен миллиардов долларов выложено на штрафы, компенсации и прочие расходы за последствия катастроф во многих странах. Напомню, во всем мире ежегодно происходИт в среднем 8-10 аварий третьего уровня, а аварии 1-2 уровня исчисляются уже сотнями случаев.

Вот мои доводы, почему Казахстану не стоит торопиться с добычей углеводородов в КСКМ: 1. Статус Каспия до сих пор четко не определен, что может привести к возможным проблемам и трениям между прибрежными государствами, хотя добыча нефти планируется только в пределах КСКМ.

2. При любом раскладе на КСКМ запланированный объем добычи нефти с её высокой себестоимостью далек от желаемых и планируемых на следующие десятилетия. Так что есть смысл выбора «консервативного варианта», т. е. пока РК не стоит форсировать освоение углеводородных ресурсов Северного Каспия.

Ко всему тому, нынешняя задержка освоения морского месторождения Кашаган невольно укорачивает срок будущей добычи нефти для СКК. И только потом разработку месторождения будет вести национальный оператор, который предлагает более выгодные условия для РК, чем существующий кабальный договор с консорциумом. Так что СКК обязательно потребует продлить ему сроки добычи нефти, и с этим РК вынуждена будет согласиться!Но в таком случае, т. е. при изменении условий Договора по Кашагану, РК должна обязать партнеров по СКК осуществить экологическое страхование (в который раз повторяю!) и принять Международную программу по охране и сохранениюКаспийского моря. Как представитель общественной организации я уверен, что упустить такой исторический шанс по наведению порядка и изменению условий освоения КСКМ могуттолько явные «чудаки»!

– Что ж, довольно эмоционально, но боюсь, чиновники вас не послушают. К голосу общественности они никогда не прислушиваются, даже если та озвучивает правильные вещи. Пример – ситуация со строительством Северо-Каспийской базы реагирования на разливы нефти. Общественность в лице экологических НПО говорила: там строить нельзя, даже судилась. Проиграли суд, и базу построили. А через несколько лет она признана бесполезной!

– Между тем свобода выражения мнения общественностью – это не моя прихоть. Она основана на известной 33 статье Конституции РК, дающей гражданам страны право на участие в государственных делах. И полной поддержкой этим возможностям является всемирная Орхусская конвенция и международная ИПДО. Именно Орхусская конвенция подразумевает право общественности на доступ к информации, участие в принятии решений и привлечение правосудия.

Еще одна рекомендация: госорганам и нефтянымкомпаниям необходимо изменить стратегию и тактику по отношению к правам человека и природы. И тогда изменится все! Известно же, если проблема, в данном случае экологическая, никак не решается, а лишь загоняется внутрь (властями или компанией), то в таком случае не стоит удивляться проявлениям уже «неэкологических проблем». Это проблемы, связанные с социально-экономическими и прочими требованиями, с проявлениями даже сепаратизма и прочими напастями и нарушениями спокойствия в обществе.

В своей деятельности НПО «Каспий Табигаты» как член общественной ассоциации «Азаматтык Курултай» (Гражданское собрание) руководствуется фактами, например, о нарушениях экологических законов РК и не занимается доказательством чьей-либо вины (это удел компетентных органов). Мы только общественная сторона в решении какой-либо проблемы. И в силу этого стремимся к координации усилий всех сторон и налаживанию коммуникаций (мнения, законы, критика, поиск решений, рекомендации и т. д.) со всеми секторами общества. Ну а если удастся объединить все стороны для решения какой-либо проблемы, то это и будет реальным воплощением демократических принципов!

Беседовала Лаура СУЛЕЙМЕНОВА