Сергей Соляник: "Мы показываем другую сторону Шеврона"

Недавно в Атырау побывал консультант казахстанского отделения международной неправительственной организации Crude Accountability Сергей СОЛЯНИК. Это НПО, основанное в 2003 году в США, занимается вопросами защиты прав человека и охраны окружающей среды в Каспийском регионе, включая Казахстан, Туркмению, Россию и Азербайджан. Организация ведёт также мониторинг деятельности нефтяных компаний-инвесторов, одной из которых является «Шеврон». Недавно организация выпустила доклад «Республика Chevron– 20 лет в Казахстане» (с ним можно ознакомиться по ссылке). Мы задали Сергею несколько вопросов.

НЕФТЕГИГАНТ И БЕРЁЗОВКА

Сергей, я не первый год читаю отчёты вашей организации в интернете. Расскажите о ней.

– Наша общественная организация зарегистрирована в США, в городе Александрия, Вирджиния. Мы помогаем неправительственным организациям и местным сообществам, которые оказались под влиянием нефтегазового комплекса. У нас небольшая организация – штат пять человек. Кроме того, мы привлекаем специалистов для выполнения тех или иных видов деятельности.

– Почему объектом вашего внимания является именно компания «Шеврон»?

– ТОО «Тенгизшевройл» и сам Шеврон является крупнейшей частной добывающей компанией в стране, которая вносит огромный вклад в экономику Казахстана. В то же время большой «вклад» они вносят и в загрязнение окружающей среды. Кроме того, Шеврон играет серьёзную роль в самих США – это наследница знаменитого СтандартОйла. А наша организация входит в международную коалицию «Истинная цена Шеврона», созданную для информирования акционеров Шеврона о негативных сторонах деятельности компании. То есть о том, чего они не прочитают в парадных отчётах этого нефтегазового гиганта.

Например, согласно решению суда в Эквадоре Шеврон  должен выплатить 19 миллиардов долларов за загрязнение окружающей среды. Это тот случай, когда деятельность компании трансформируется для акционеров в денежные риски и серьёзные имиджевые потери. Поэтому мы стараемся донести до них, какой ценой добывается нефть для Шеврона.

То же самое касается проблем Берёзовки – посёлка в Западно-Казахстанской области. Его жители уже девять лет подвергаются воздействию сероводорода и других отравляющих веществ, связанных с разработкой находящегося лишь в пяти километрах от посёлка Карачаганакского нефтегазоконденсатного месторождения. Они ведут борьбу за переселение в экологически безопасную местность. По данным независимых исследований, около половины местных жителей страдают от хронических заболеваний, среди которых гипертония, сердечно-сосудистые заболевания, ухудшение зрения и памяти. Между тем, по данным консорциума Karachaganak Petroleum Operating B.V. (KPO), в котором Шеврон владеет 20% акций, загрязнение атмосферы не превышает предельно допустимых норм.

КОНТРАКТ НИКТО НЕ ВИДЕЛ

Каков на сегодня состав акционеров Шеврона? И есть ли у сотрудников вашей организации возможность задать вопросы напрямую руководству компании?

– Насколько мне известно, среди акционеров есть крупные компании, различные фонды, а также рядовые граждане и сотрудники компании. Что касается второго вопроса – у нас есть возможность участвовать в крупных собраниях акционеров. Это нормальная практика. Я сам имел возможность поучаствовать в таком собрании в 2010 году в Хьюстоне.

– А у нас ТШО – очень закрытая компания.

– Это в целом характерно для Шеврона. Например, на собрании в Хьюстоне из 37 членов нашей коалиции «Истинная цена Шеврона» только семь смогли пройти в зал заседания. Остальных попросту не пустили. На таких собраниях можно задать любой неудобный вопрос руководству, и они вынуждены на него отвечать. Именно там я озвучил письмо жителей Берёзовки с требованием о переселении. Конечно, ответ нас не удовлетворил. Нам заявили, что Шеврон не является оператором проекта, мол, обращайтесь непосредственно в КРО. Хотя, напомню, Шеврон является там одним из акционеров. Между прочим, у Тенгишевройла есть опыт переселения жителей посёлка Сарыкамыс, в 10 км от границы Тенгизского месторождения, в посёлок Жана Каратон и в областной центр Атырау. По официальным данным, это переселение стоило компании $95 млн. Могут же, когда захотят! Тем более что, как выясняется, затраты на переселение и другие социальные проекты покрываются за счёт казахстанской доли в добываемой нефти. Получается, компания ничего не теряет – наоборот, зарабатывает политические очки.

– Вы видели контракт между казахстанской стороной и Шевроном?

– Нет. То, что Шеврон пришёл в Казахстан, и то, что был подписан крупнейший контракт – исторический момент и для Казахстана и для Шеврона, но эти документы и по сей день закрыты для широкой общественности! Решение по Тенгизу принималось небольшой группой лиц с обеих сторон – ни парламент, ни правительство страны не принимали участия в обсуждении.

«МЫ НЕ РАЗВЕДКА»

Каков имидж Шеврона в мире?

– Шеврон всегда отличался нетерпимостью к критике, о чём свидетельствует история в Хьюстоне: сотрудники компании примерно знали, о чём мы можем заявить на собрании, и постарались по надуманным причинам не допустить на него наших представителей. Насколько мне известно, у вас в Атырау тоже есть сложности с допуском в ТШО и получением нужной информации. Если в британских компаниях, в том же Бритиш Петролеум, представители иду на контакт, готовы искать компромисс, то Шеврон  изначально занимает жёсткую позицию – как в случае с тем же Эквадором, где компания отказывается платить за загрязнение окружающей среды. Или вот прочитал я на вашем сайте статью «Про бабу-ягу и чернь с улицы» (см. «ГП» №17 от 25.04.2013 г.)– странно слышать от  правового советника казахстанского офиса Шеврон оценку местной общественности, участвующей в общественных слушаниях, как «неквалифицированной» и «уличной»! Возникает вопрос – знаком ли уважаемый юрист с положениями Орхусской конвенции, стороной которой является Казахстан. Всё это свидетельствует о не слишком уважительном отношении компании к местной общественности.

–У нас говорят, что ТШО  – это государство в государстве.

– Это очевидно. Простой пример, наверняка один из многих подобных: год назад мы обращались в ТШО с просьбой разрешить поездку на территорию месторождения, но получили отказ. О том, что Шеврон чувствует себя хозяином на чужой земле, свидетельствуют и коды «400» и «500», согласно которым работников вносят в «чёрные списки», и пренебрежительное отношение к независимым профсоюзам.

–Недавно Тенгизшевройл объявил, что снизил загрязнение атмосферы на тонну добытой нефти. Это повод для оптимизма?

– Это, конечно, хорошо, но не решает проблемы. Учитывая масштабы добычи и планируемое расширение проекта чуть ли не на треть, давление на окружающую среду неизбежно будет возрастать. Здесь же будет иметь место кумулятивный эффект от ввода в строй новых производств, начала добычи нефти на Кашагане, а также строительства газохимического комплекса вблизи Атырау. Последствия для природы и людей могут быть самыми печальными.

–Да уж, мы всерьёз начинаем опасаться, что рано или поздно придётся переселять уже Атырау. Не могу обойти щепетильный вопрос: кто финансирует деятельность вашей организации?

– Нас уже обвиняли в том, что мы работаем на тех или других, в том числе на какие-то разведки. А секрета-то никакого нет, с нашими спонсорами вы можете ознакомиться на нашем сайте http://www.ru.crudeaccountability.org. Прежде всего это Национальный фонд поддержки демократии, финансируемый Конгрессом США, и частный британский фонд Sigrid Rausing Trust, который поддерживает организации, специализирующиеся на защите прав человека. В этих странах понимают, что общедемократические ценности – это вопрос стабильности государства. Никто, и тот же Шеврон, не заинтересован в всплеске здесь радикализма, корни которого растут из недовольства людей экономическим и политическим положением.  То есть люди, имеющие бизнес в Казахстане, заинтересованы в стабильности. Поэтому они вкладывают деньги в развитие гражданского общества.

В ГОСТЯХ ХОРОШО

Понятно, что Шеврон и другие западные компании ведут себя в развивающихся странах иначе, чем у себя дома. Например за рубежом они не слишком стремятся внедрять новейшие технологии, безопасные для окружающей среды. А как Шеврон работает в Штатах?

– Действительно, такие технологии существуют, но, как ваша газета неоднократно писала, им дешевле платить штрафы, чем внедрять новые разработки. Кстати, половина отчётов нашей коалиции посвящена деятельности Шеврона в США. Там проблем тоже хватает – и экологических, и связанных с трудовыми конфликтами. Другое дело, что там сложившаяся система сдержек и противовесов, а законодательство, плохое оно или хорошее, выполняется. Плюс реально независимый суд, плюс СМИ, являющиеся там грозной силой. А в странах «третьего мира» западные компании чувствуют себя более свободными.

–Что вы думаете о недавней инициативе ТШО и НКОК по «оптимизации» казахстанского экологического законодательства?

– Это прежде всего свидетельствует об отсутствии в стране продуманной экологической политики. То мы взимаем штрафы с природопользователей по полной программе, то стараемся облегчить им жизнь. Простому человеку эти метания непонятны, он не понимает позицию контролирующих органов, которые обязаны защищать его интересы. Что касается изменений в законодательстве, на них, как я понял, настаивают не в последнюю очередь отечественные недропользователи-монополисты. Заявляют, что большие экологические штрафы отрицательно скажутся на возможностях ведения бизнеса в стране. Например повлекут удорожание тарифов. По-моему, это несерьёзно. Они ведь получают с нас деньги по тарифам – пусть вкладывают их в строительство очистных сооружений и другие новые технологии. А они вместо этого угрожают: если не снизите нам штрафы, мы свернем свой бизнес. Данные инициативы служат скорее интересам компаний, чем отвечают интересам населения и природы страны.

Лаура СУЛЕЙМЕНОВА