What is shpargalka? Или Как наша гимназистка в Америке училась

«…Первые дни в лагере Огайо я ужасно тосковала по Атырау и по своим родным. Сидела на лавочке под каким-то лохматым американским деревом и мечтала оказаться дома. Японцы, китайцы и тайцы, проходя мимо со своими чемоданами, косились на меня и через секунду дружно принимали за свою соотечественницу. Но, услышав слово “Казахстан”, начинали глупо улыбаться, а следом за этим все как один интересовались – правда ли, что казашки выходят замуж в восемь лет, а машины двигаются при помощи запряжённых в них лошадей…»

С первых же дней своего прибытия в лагерь простой девчонке-девятикласснице Майре Алдияровой из атырауской СТГ стало не по себе из-за скрытых ухмылок и порой грубых подшучиваний в адрес своей страны. Она с тоской думала о тех трёх неделях, которые ей предстояло прожить здесь, как говорят американцы, адаптируясь к местной жизни. За это время, как предполагают янки, нежная душа подростка успевает привыкнуть к новому месту.
Впрочем, не прошло и недели, как Майра уже освоилась и на своем отличном английском легко доказала всем этим юным иностранцам нелепость английского комика и его плоских шуток. С трудом, но ей удалось убедить своих новых знакомых, что в Казахстане лица нетрадиционной ориентации вовсе не обязаны ходить в голубых шляпах.
«Как оказалось, я была первой и единственной казашкой, которая когда-либо училась в американской средней школе города Фореман, – говорит Майра. – Вот и пришлось защищать честь страны мне одной.
В те дни я познакомилась почти со всеми представителями национальностей, которые приехали учиться в Америку. Сдержанные и скрытные китайцы, оказывается, совсем не похожи на добродушных японцев. Горячие и улыбчивые бразильцы и мексиканцы, утонченные и красивые тайки, темпераментные итальянки – кого там только не было! В один из дней, после экскурсии по местным достопримечательностям, которая входит в реализацию программы по адаптации, я отдыхала на лавочке. Вдруг услышала за спиной “Hello! I’m Francesca!” В общем, по сложившейся традиции я еще некоторое время объясняла своей новой знакомой, что Казахстан это не только юрты, и мы уже давно вышли из СССР. Ну, а потом учила хохочущую итальянку правильно называть свое имя – нет, не Майя и не Мария, и даже не Марайя! После того, как её ярко накрашенные губы правильно сложили пять букв моего имени, я как-то неожиданно поняла, что эта девушка считает меня своей лучшей подружкой. Они, эти итальянцы, в силу своего неуемного темперамента очень быстро находят друзей, впрочем, как и врагов. Жить у гостевых родителей, решивших принять в свою семью пару порядочных девчонок-иностранок, мы решили вместе”.

Дон и Лина Уэй, считающиеся гостевыми папой и мамой девочек, уже пенсионеры. Как рассказывает Майра, тамошние пенсионеры радикально отличаются от наших своей жизнерадостностью. Пока казахстанские дедушки и бабушки, стоя в очереди за пенсией, жалуются на свою жизнь, невнимательность детей и внуков, на натоптыши, власть, погоду и в целом на старость, американские старики путешествуют, готовят барбекю на личном газоне и жалуются разве что на пару десятков лишних кило и одышку. И на Буша. «Президента своего они не любят, – говорит Майра. – Но обсуждают его обычно только наедине, а говорить на эту тему с иностранцами они не хотят – вроде как члены одной семьи всегда избегают разговоров с гостями о своем внезапно свихнувшемся родственнике и его последней выходке. А в остальном тем-табу для американцев практически не существует».

Для атырауской девушки, воспитанной в разумной строгости и в почитании старших, были немного в диковинку настойчивые просьбы Дона и Лины называть их просто по имени. «У них огромное ранчо с хозяйством: куры, коровы, лошади, а куча кошек и собак разной масти и калибра на диване, на крылечке, на газоне и везде, где только можно и нельзя, – вполне нормальное явление. Правда, поначалу меня это шокировало. Я вообще-то люблю животных, но не настолько». Впрочем, и к этому можно привыкнуть, к тому же огромный серый кот проникся к Майре самыми светлыми чувствами и, несмотря на все протесты, отныне спал и мурлыкал только в одно и самое любимое ухо. Кстати, Дону и Лине скромная и домашняя казашка импонировала больше, чем шебутная и капризная итальянка. Пока Майра учила гостевую маму, привыкшую к полуфабрикатам и фастфуду, готовить бешбармак и манты, Франческа бегала на дискотеки со своим новым знакомым Уиллом и домой приходила ближе к утру. О чем, кстати, тут же были оповещены её родители.

«А по воскресеньям мы ходили в церковь. Вообще-то я считаю себя мусульманкой, но это вовсе не значит, что религиозные обычаи и традиции другой страны для меня закрытая тема. Впрочем, если б я отказалась ходить в церковь, Дон и Лина не настаивали бы. Мне самой было интересно. Вообще эти люди старались оберегать нас, как могли. Перед тем, как отпустить нас на какую-нибудь party, подробно расспрашивали о том, кто на ней будет, где она будет проходить и когда мы намереваемся вернуться, а потом часто звонили, беспокоясь, как бы с нами чего не случилось». И не мудрено. Пока гостевые родители контролируют «своих» детей, профильные службы контролируют родителей и каждые несколько дней проверяют и проводят беседы с детьми. Были ли оскорбительные высказывания в адрес ребенка или, быть может, физическая агрессия со стороны гостевых родителей? Прикасались ли к вам, показывали ли неприличные картинки? Вот обычные вопросы, которыми достают кураторы гостевых детей. Если подросток пожалуется на принявшую сторону, то куратор незамедлительно предложит переехать к другим родителям. Впрочем, отказаться от непослушного иностранного гостя могут и хозяева. Как утверждает Майра, гостевые родители плату за еду и проживание не берут, для них это вроде как один из видов благотворительности.

После первичного тестирования в тамошней школе Майру посчитали чуть ли не вундеркиндом. В отличие от наших школ, где детей учат всем предметам подряд, там науки изучают выборочно. В американских школах нет жестких групп учеников, объединенных в постоянные классы, которые учатся по общей программе. Студенты (здесь школьники именуются студентами) выбирают курсы, которые им по душе, которые им необходимы в соответствии с жизненными устремлениями. Каждый ученик имеет свое собственное расписание на каждый день. Выбираешь любые пять предметов, а математика, английский язык и физкультура – обязательные. К физкультуре они относятся очень серьезно, и такого стереотипа, как у нас, нет. То есть у нас учитель физкультуры и трудовик – это нередко два хороших друга, от которых хронически несёт перегаром. Один пьет из-за своей неудавшейся спортивной судьбы, другой – за компанию. У них физрук, как и, к примеру, преподаватель математики, всегда в почёте.
«Американские учителя были немного ошарашены моими познаниями в химии, физике, геометрии и в других науках, о которых американские дети в моем возрасте слышали только по каналу Дискавери. Вот так, после тестирования меня сразу определили в одиннадцатый класс. По сути, за один год учения я прошла три и получила диплом о законченном двенадцатилетнем образовании».
В американских семьях действует негласная установка: «Не у всех рождаются талантливые дети, надо радоваться тому, что имеешь, а мой ребенок для меня самый лучший». Весь уклад жизни здесь таков, что малыш с первых мгновений появления на свет усваивает идею: у него есть право выбора. Что не всем дано быть математиками или художниками, что есть множество интересных занятий, где можно проявить себя. Что быть хорошим слесарем вовсе «не стрёмно», что благосостояние семьи и место в обществе зависят не от рода деятельности, а от твоих успехов в нём.
Все правильно, но оборотной стороной этой зацикленности не редко становится ревность к успехам других. Особенно это становится заметно, когда кто-либо из иностранных школьников выигрывает олимпиаду по тому или иному предмету. Причём за Майру, выигравшую олимпиаду по испанскому языку, вступились местные газеты – руководство школы предпочло умолчать о факте победы смышленой девочки из какого-то там Казахстана. После того, как статья была опубликована, не без усилий и настойчивости мамы Лины, директор школы скрепя сердце отметил-таки юную ученицу. Сама же девочка после своей победы заметила скрытую зависть со стороны местных школьников.

Да и отношения между учениками одной школы складываются вовсе не такие, как в наших школах. Каждый сам за себя. Списать у кого-нибудь? Это невозможно! Если ты заглянешь в чужую тетрадку, то на тебя в лучшем случае ТАК посмотрят! В худшем случае – сразу же сдадут учителю, даже не убирая с лица вежливой американской улыбки: «Мисс, посмотрите, она в мою тетрадку смотрит». Написать на парте, кинуть записку другу, прогулять урок или поиграть в морской бой – это то, что для наших детей вполне нормальное явление, хоть и неправильное, по мнению преподавателя. Там же это верх безобразия, за которое можно с легкостью бутылочной пробки вылететь из школы. А милое каждому казахстанскому школьнику, гимназисту или студенту слово «шпаргалка» вообще из разряда паранормальных явлений. Если ученик не хочет учить предмет, он не будет его учить, но как-то улучшить свой результат путем невинного обмана он даже не догадается.
Р.S. ...Сейчас Майра Алдиярова уже студентка университета в Сан-Франциско, откуда получила приглашение на учебу. 26 августа там начались занятия, и только через год она сможет вновь увидеть своих родителей и родной город. «Очень грустно уезжать от родных, но впереди меня ждут новые знакомства и факультет международного бизнеса. Учиться всего каких-то четыре года. Думаю, у меня получится!»

Анастасия ПАСТУХОВА