Куда отвезти бомжа?

Наши миры существуют параллельно: мы дорожим работой, им она не нужна, мы рвём жилы ради крыши над головой, они все своё носят с собой, мы лелеем своё чувство ответственности за себя, семью и за всех, кого приручили, а они исключили это слово из своего словаря. Бывает, наши орбиты пересекаются: иногда мы вдруг их замечаем и, не глядя, суём мелочь на «полечить голову». А бывают дни, когда их жизнь, а чаще угроза смерти заставляет нас выйти из зоны комфорта и принять участие в их судьбе – когда они молча умирают на наших глазах. Обычного человека такая ситуация парализует: «Куда звонить – 102, 103?!», – пишет читательница Наталья, обеспокоенная судьбой бомжа-инвалида, живущего во дворе.

ЗДЕСЬ ИХ ПРИЮТ

Бесполезно в обоих случаях, бездомные – клиенты только одного заведения в городе: Центра социальной адаптации лиц, не имеющих определённого места жительства. Делюсь явкой: Лесхозная, 7. Номер телефона директора Омиржана ЖУМАНИЯЗОВА 28-36-04, специалиста – 28-10-83. Речь идёт о людях, перешагнувших порог совершеннолетия. Дети без крыши над головой направляются в ЦВИАРН (Центр временной изоляции, адаптации и реабилитации несовершеннолетних). Эти учреждения подчиняются городскому отделу занятости и соцпрограмм и им же финансируются.

Тихий двор, чистый. На верёвке сохнет бельё – сильно повреждённое, заношенное, но тоже чистое. Львиная доля постояльцев – мужчины, часто без ног или рук: метки зимы. Свойственный всем казённым домам запах и непременный их признак – телек на кронштейне в холле.

– Я знал, что вы придёте, – с вызовом в голосе встречает меня директор. – Но я его выгнал за дело: пил и дебоширил. Насчёт ДОСОВА, туберкулёзник, без обеих ног, 56 года рождения?

Тут выясняется: я – с другим, у «моего» нет одной ноги и пальцев на второй, и он гораздо моложе. Его директор пообещал принять. Но мне этого мало, и я уточняю про Досова:

– Ясно, что я вам не советчик, контингент говорит сам за себя, но ведь теперь ваш безногий Досов лежит где-нибудь на улице или на помойке, и прохожие в ужасе… Куда его теперь?

– Да он вернётся, погуляет, уймётся и снова сюда. Куда денусь – приму обратно. Они все так: полгода как люди здесь поживут, потом – снова на улицу, по инструкции дольше держать не могу. А через месяц-два они снова к нам: запущенные, снова без документов, уставшие от свободы… А пьющих я не держу!

Курить здесь тоже нельзя. Болеть туберкулёзом (в активной форме) тоже, это по инструкции, а вот СПИД там не указан, но Жуманиязов непреклонен:

– Все сдают кровь на анализы, со СПИДом не берём.

ДО ПЕРВЫХ МОРОЗОВ

Сейчас lowseason– центр почти пуст, из 50 койко-мест заняты лишь 18. Основной контингент подтянется с холодами, каждый год почти одни и те же – одинокие, без документов, без прописки, забытые родственниками как страшный сон.

– Всё от водки, почти 100%, – говорит Жуманиязов.

Кстати, не имея на руках документов, в Центр попасть проще – посетителей с документами сюда должно направлять курирующее учреждение, отдел занятости и соцпрограмм, а лиц без бумажки за душой принимают сразу. Ещё сюда попадают из приёмника-распределителя. Сотрудники Центра за эти 3 или 6 месяцев восстанавливают через ЦОН удостоверения личности, РНН, СИКи…

– Оформляем пенсии, пособия по инвалидности. Инвалидов I-IIгрупп оформляем в Дом престарелых, несмотря на возраст, мы смогли этого добиться. В прошлом году в Дом престарелых от нас попали 11 человек, в этом уже оформили четверых. Тех, кто хочет работать, пристраиваем через горсобес, – рассказывает Жуманиязов.

Центр принимает бомжей, в том числе освободившихся из мест лишения свободы. При поступлении они проходят первичный медосмотр, санитарную обработку, дезинфекцию одежды и личных вещей. Срок пребывания до 3 месяцев, в исключительных случаях до 6 месяцев.

Не зарекаются от двух вещей: от сумы да от тюрьмы. Никто, думаю, не проводил таких исследований, но даже навскидку любой из нас припомнит не один десяток людей, попавших за решётку, по освобождении вернувшихся к нормальной жизни. Среди здешних постояльцев таких историй как-то не припомнят. Подняться со дна непомерно тяжело, лучше не падать.

Зульфия БАЙНЕКЕЕВА