Глухие души

Несколько лет назад казахстанские дети-инвалиды законодательно получили право на инклюзивное образование, т. е. в обычных школах и наравне со всеми.  В Атырауской области нынешний учебный год закончили 464 ребёнка с ограниченными возможностями. Ещё 280 обучаются на дому. Но, как часто у нас бывает, цифры в отчётах не отражают реальной картины. А она, увы, жестока и неприглядна: инвалидам в школах не рады.

АЛМАЗ И «ГУМАНИСТЫ»

– У моего сына нейросенсорная тугоухость, – рассказывает Дана, мама 11-летнего Алмаза (имена детей и родителей изменены). – В Атырау нам ставили потерю 50% слуха, но в Аксайской республиканской клинике установили 30%. Перед школой сын уже читал и писал. Единственное, в чём он нуждался, – в более внимательном отношении учителя, поскольку из-за неполного слуха были погрешности в речи, и ребёнок медленно отвечал. Я просила учителей по возможности опрашивать сына индивидуально – временами он стеснялся отвечать во время уроков, опасаясь насмешек со стороны одноклассников (такие факты, увы, были. Дети в этом возрасте жестоки). Но понимания не встретила. «Вы, что, хотите, чтобы я пятёрки ему ставила? Переводите его в класс для детей с ЗПР (задержка психического развития)», – заявили мне представители самой гуманной профессии. Сколько я слёз пролила. А каково было ребёнку? От такого отношения учителей и сверстников он замкнулся. Программу догонять помогали репетиторы.

Должна отметить, что выданные государством слуховые аппараты оказались никудышными: они не тренируют слух, а наоборот, его ухудшают. Алмаз отказывался их носить. Мы нашли в Алматы филиал Европейского центра слуха и самостоятельно приобрели аппараты швейцарского производства. У меня чуть сердце из груди не выскочило, когда сын в торговом центре сказал, что услышал, как скрипнула ножка стула за соседним столиком… Мы поменяли школу и ещё один класс, прежде чем попали к настоящемупедагогу. Теперь сын втянулся в учёбу, любит гуманитарные предметы, приносит пятёрки, танцует современные танцы и общается со сверстниками.

ПУНКТУАЛЬНАЯ МАШЕНЬКА

У 14-летней Марии ДЦП. Она мечтает учиться в настоящей школе и общаться со сверстниками. Завуч школы и приходящие учителя её хвалят, а особенно она любит информатику.

– Могу осилить любую программу. По математике «4» и «5», гуманитарные предметы тоже люблю, – хвастает Мария. – Я общаюсь по интернету со сверстниками, люблю слушать музыку, гулять по набережной. В районе, где я живу, есть бассейн. Я бы ходила туда, но там слишком крутой пандус.

– Мы обучаемся на дому по специальной программе. Конечно, образование нельзя называть полноценным. К тому же учителя иногда не приходят, а Маша ждёт. Такие дети очень пунктуальные,– говорит мама девочки Людмила Николаевна.

–У вас есть право обучать дочь в обычной школе. Вы не хотите возить её туда? Насколько я знаю, в этой школе есть пандус.

– Я бы с удовольствием. Но мне трудно одной спускать её с коляской с 3-го этажа.

– Я хотела бы пожелать всем больным детям, чтобы они никогда не отчаивались и не обращали внимания на обидные слова других людей. Такие тоже встречаются,– очень серьёзно сказала вдруг Маша.

ШЕСТЬ ДЕТЕЙ НА ВСЮ СТРАНУ

Проблемы атырауских детей-инвалидов характерны для всей страны. По мнению международного эксперта фонда «Спасите детей» Линн КОЭН, дети, воспринимающиеся как «другие», часто исключаются из жизни общества. Интегрировать их в обычную жизнь призвано инклюзивное образование. Между тем практика показывает, что в атырауских школах инвалидам не только не рады, но к ним не готовы. Чтобы больные и здоровые дети учились вместе, у учителей должна быть на руках специальная программа, а в классах должны работать ассистенты и присутствовать специалисты. Не говоря уже об элементарных пандусах. Со специализированными коррекционными школами тоже негусто: школа-интернат для слабослышащих детей, на базе которой собираются открыть коррекционные классы для детей с проблемами зрения, интернат для больных ДЦП, сарайчиковский психоневрологический интернат, один речевой интернат – это всё. 

По стране ситуация не лучше. На сегодня в общеобразовательных школах обучаются всего 6 детей: 4 школьника с кохлеарными имплантами в Алматы и 2 ребёнка в Астане – мальчик с ДЦП и девочка с кохлеарным имплантом.

– Какой смысл ребёнку вживлять имплант и восстанавливать слух, если у него не будет возможности получить полноценное образование? Почему строят исключительно многоэтажные школы, куда не будет доступа инвалидам? Мне кажется, что именно у нас в Атырау реально сделать инклюзию в школах, т. к. есть возможность строить новые школы быстро и по специальным проектам. Люди у нас в большинстве своём толерантные и не будут против особенных детей в школах. Дело за программами и обучением педагогов, – считает психолог Нелли КУЛИКОВСКИХ.

СИСТЕМА ИДЁТ В ОТКАЗ

– Число больных детей и инвалидов из-за плохой экологии и скрытых инфекций ежегодно растёт. А заниматься их обучением негде,– говорит заведующая городской психолого-медико-педагогической консультацией (ПМПК) №1 Гульрайхан ГУМАРОВА.– Коррекционных школ у нас практически нет, в том числе для детей с задержкой в развитии, только интернат в Сарайчике. Но не все родители хотят, чтобы их дети находились там. А общеобразовательные школы, куда мы направляем таких детей, от них отказываются. Пару лет назад в Атырау приезжала представитель министерства здравоохранения, мы собрали всех директоров школ, и она возмущалась, почему они ущемляют права детей. Это же настоящая дискриминация. Мы открываем в школах классы для детей с ЗПР, там занятия проходят по коррекционной программе, а директора закрывают. В городе они есть только в 14 школах. Ещё ситуация: столкнувшись с проблемным, но здоровым ребёнком, учителя пытаются от него избавиться, спихнуть в класс для детей с ЗПР или в другую школу. Приходит к нам ученик с формулировкой «не усваивает учебный материал»: 2-й класс, он плохо читает и пересказывает. Предлагаем ему пройти психологический тест – удивляемся: довольно развитый ребёнок. А проблема либо в запущенности – дома с ним не занимаются, либо из-за конфликта с родителем учитель просто перестаёт обращать внимание на этого ребёнка. А ещё в школах действует странная система: учителям запрещено ставить двойки за год и оставлять на второй год – портится показатель успеваемости, поэтому учителям проще перевести неуспевающего ребёнка в класс с ЗПР.

–Если в наших школах дискриминации нередко подвергаются и здоровые дети, что уж говорить об инвалидах?..

– Да, нам с нашим менталитетом до инклюзива ещё надо дорасти. Нам показывали школу в Астане, где обучаются дети с тяжелой степенью ДЦП и кохлеарным имплантом. Для мальчика с ДЦП установлено специальное кресло, фиксирующее положение, возле него сидит социальный работник, помогающий записывать материал. Правая рука ребёнка не слушается, и он пытается писать левой, отвечает он тоже медленно. Представляете такого ученика у нас? У нас даже на ребёнка, просто немножко заторможенного, в школах смотрят косо, а дети его обзывают. Здесь многое зависит от учителя. Согласно положению об инклюзивном образовании, в классе могут обучаться до трёх детей с ограниченными возможностями. Приведу ещё один пример: мама малыша с синдромом Дауна, придя вечером в детсад, обнаружила, что его посадили в изолятор. Оказывается, директор частного детсада просматривала документы детей, увидела диагноз и не нашла ничего лучшего, как его изолировать. А малыш прелестный, доброжелательный, как все детки с таким диагнозом. У даунов бывают разные степени умственной отсталости, бывает и просто задержка развития. Кроме тяжёлой степени, все дауны обучаемые. Но самое страшное, что ребёнка изолировали, хотя у него не вирус, не инфекционное заболевание. И кто? Педагоги. Они же в институтах изучают психологию и дефектологию. В итоге детсад отказался принимать этого мальчика. Мама со слезами просила меня выписать ей заключение, что малышу можно посещать детское учреждение. Я могу написать такое заключение, но только для государственного садика – как раз в рамках инклюзивного образования.

–А насколько важно таким детям посещать обычные детсады и школы?

– Неоценимо важно. Они получают там полноценное образование и считают себя полноценными людьми.

–А в каких случаях вы не допускаете инвалидов к обучению там?

– При тяжёлых формах эпилепсии, ДЦП, сахарном диабете, лейкозах и др. В этом случае ребёнок нуждается в постоянном сопровождении взрослых, и его состояние непредсказуемо. И потом, многие родители предпочитают обучать инвалидов на дому, поскольку в этом случае идёт дополнительное пособие. Это тоже инклюзивное образование. Дети с лёгкой степенью заболеваний могут учиться, но это решает врач.

Лаура СУЛЕЙМЕНОВА