Портрет художника в молодые годы

Стоять на пьедестале под прицелом нескольких пар сосредоточенных глаз предстояло как минимум ещё четыре часа. Впрочем, натурщица уже давно привыкла к долгим часам полной неподвижности. Что же касается смущения своей наготой – так это и вовсе неуместно в стенах художественной мастерской. Она знала, что солнечные блики, запутавшись в её рассыпанных волосах, делали её красоту немного нереальной. Каждая линия её тела, поворот плеч, изгиб бедра, тонкие запястья и голова, немного поникшая, как увядающий бутон так и не раскрывшейся розы, – сегодня главная тема нетерпеливого шёпота оживших грифелей и холстов.

ОШИБКА НАТУРЩИЦЫ

...Скучающий взгляд скользнул по художникам. Склонив головы, они корпели над мольбертами, изредка поднимая глаза на объект. Один из них не рисовал. Смотрел на неё. Девушка вдруг покраснела до корней волос. Ей это показалось? Он разбирал клетки её тела на атомы, экспериментировал с ними, рассматривал на свет и изучал получившееся со скрупулезностью учёного, открывшего доселе неизвестную форму жизни. Немного запоздало заметив её смущение, парень удивлённо вскинул одну бровь, чему-то огорчился и снова уткнулся в холст. Ему даже и в голову не приходило, что его могут заподозрить в непрофессионализме.

– Я всегда отдавался рисованию полностью. Понимаете, это моя страсть, моя жизнь, моя любимая работа. Хочется передать каждую линию не только как можно более точно, но и заставить её ожить, услышать её пульс.

– Так что там было с этой натурщицей?

– Каждый раз, когда я на неё смотрел, она краснела и опускала ресницы. Чертовски сложно было сосредоточиться. А когда уроки закончились, и я вышел из здания университета, она сидела на лавочке. «А я вас жду», – сказала девушка. Мы немного поговорили. О, не улыбайтесь так, на тот момент я уже был женат и любил свою супругу. Мы стали просто добрыми знакомыми.

Камбарбек Аманов родился 2 декабря 1951 года. Сегодня Камбарбек Хасенович –доцент университета имени Х. Досмухамедова, член Союза художников и дизайнеров РК, член-корреспондент Академии художеств и один из самых известных художников Казахстана. Его работы выставляются практически во всех областных центрах РК. У него пятеро детей и четыре внука.

…ПО ПРОЗВИЩУ ХУДОЖНИК

Уверена, что со своим творческим путём Камбарбек АМАНОВ определился ещё в утробе матери, рисуя пальчиком на плаценте. Ну а творить на бумаге начал, как только смог сжать карандаш в детском кулачке. Ребятня сельской уртжарской школы, уютно расположившейся где-то под Семипалатинском, и сама не подозревала, насколько пророческим станет для их одноклассника прозвище Художник, данное ему ещё в первом классе. На досуге он рисовал лица своих одноклассниц, вернее только тех, в которых влюблялся.

– Всё детство я почти постоянно находился в состоянии мучительной  любви, – говорит Кабике. – Вероятно, это был результат бурно текущей внутренней жизни и неуёмной фантазии.

Влюблялся исключительно в старост. Эту категорию школьниц можно отличить от остальной смешливой девчоночьей массы очень просто, потому что словосочетание «на драной козе не подъедешь» во-о-от такими буквами написано прямо на лбу в обрамлении белых бантиков. Ещё эти недосягаемые девчонки, как правило, всегда отличницы. Кто тут устоит?! Но девочкам нравятся способные, и когда в третьем классе на последней странице исписанной тетради Камбарбек «исполнил» один к одному портрет дедушки Ленина, то тут же обратил на себя внимание неприступных отличниц.

...Сразу после школы – армейская служба в далёкой Германии. Когда Камбарбек был ещё в бесправной категории «духа», начальству вдруг вздумалось обновить демонстрационные карты и стенды с изображением военных. «Есть художники?» – зычно спросил прапорщик при построении на плацу. Несколько десятков указательных пальцев безапелляционно повернулись в одну сторону. Тут же к услугам парня, опешившего от свалившегося счастья, была готовая мастерская со всем необходимым оборудованием и куча свободного времени. В довесок – орда «стариков» со своими дембельскими альбомами, смотрящих на художника с таким же благоговением, как первоклашки на Гарри Поттера. Живописный альбом или разрисованный чемодан «от Камбарбека» были писком дембельского сезона. Впрочем, самое главное для художника – творить.

– Правда, рисовать приходилось не всегда то, что хотелось, – добавляет он. – Эти стенды с прямоугольными солдатиками в разных уставных ситуациях... Развлекаясь, я рисовал им лица своих армейских друзей. Пахнущий свежей краской Владимир Ильич в моём исполнении висел практически в каждом кабинете Дома офицеров. А ещё большим успехом пользовались батальные “полотна”. Стоит ли говорить, что армия оставила в моей душе если не счастливые, то вполне приятные воспоминания?

СУРИКОВСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ

На последнем курсе Алматинского художественного училища имени Гоголя Камбарбек Аманов жил простыми человеческими мечтами. Его малышка-дочь уже улыбалась четырьмя молочными зубами, красавица-жена радовала его великолепной стряпнёй, а сам он спал и видел, как вернётся в родное село, где его уже ждали крохотный кабинет учителя ИЗО и мама, истосковавшаяся по крепкому сыновьему плечу. Его планы разрушила великолепная бородатая делегация именитых художников из Москвы, рыщущая по просторам необъятного СССР в поисках талантливых провинциальных ребят. Учитель черчения, преподававший Камбарбеку в училище, едва не получил инфаркт, когда прямо на урок к нему, роняя стулья, влетел его самый талантливый ученик. Всепоглощающий восторг ребёнка, убежавшего из дома с проезжим цирком-шапито, излучала вся его сущность. Камбарбек, задыхаясь, прокричал ему в лицо: «Меня взяли в суриковский!!!»

Для всех начинающих художников СССР учёба в Московском государственном художественном институте имени В. И. Сурикова – это был предел, вернее запредел мечтаний. Даже троечник с суриковским дипломом – яркая комета на фоне тёмного неба, освещаемого блеклым светом звёздочек остальных художников. «Молодой человек, вы тут немного посидите, успокойтесь, – попытался успокоить студента преподаватель. – Вас в таком состоянии машина собьёт».

В самолёте на Москву Камбарбек сидел рядом с прекрасной незнакомкой, черты её лица, так поразившие его воображение, и сейчас можно увидеть практически в каждой картине, где изображена женщина. «Я даже не знаю, как её зовут, – говорит Кабике. – Но я её запомнил и ничего не могу с собой поделать. У художников так бывает».

Долгие шесть лет Камбарбек оттачивал свою кисть в мастерских знаменитых художников Цеплакова и Артамонова.

– Обучение в Москве очень отличалось от программы, которую я изучал в Алма-Ате, – вспоминает он. – Задания тоже отличались. Преподаватель мастерской приходил к нам всего раз в неделю, оставляя нас на своих не менее известных помощников, учителей по рисунку Чиркова и по живописи – Забелиной.

Академик Цеплаков всегда входил в мастерскую, словно небесное светило. Быть может, он сам этого и не ощущал, но при виде него все окружающие невольно переставали дышать от волнения. В ту учебную неделю студенты мастерской писали портрет русской женщины. Проходя среди холстов, преподаватель задержал свой взгляд на картине Аманова. Удовлетворённо хмыкнув, он сказал: «Так. Все сюда подойдите». Побросав кисти и палитры, студенты сгрудились у холста Аманова. «Как вас зовут, молодой человек? – обратился он к Камбарбеку. – Этот талантливый парень написал за неделю то, что многие из вас не напишут и за год». Студенты помрачнели: среди них были старшекурсники, которые писали дипломную работу. Дальше учитель пустился в объяснения, только Камбарбек был не в состоянии его слушать. Он был готов провалиться сквозь землю от смущения и в то же время взлететь гелиевым шариком от переполнявшего восторга прямо под потолок. Похвала от такого художника имела очень большое значение.

Вместе с заветным дипломом он получил направление Союза художников в Гурьев. Почти тридцать лет назад, сойдя с трапа самолёта, Кабике во все глаза смотрел, как жар гурьевского неба плавит асфальт и макушки небольшой горстки встречающих. “Это всего лишь на пару лет”, – успокоил он жену, тоскливо взирающую из-за его плеча на пустынную местность.

– Теперь, через многие годы, я точно могу сказать, эта суровая земля стала по-настоящему дорога мне, – говорит Аманов. – Здесь мой дом.

СЕАНС В ОКОЛОТКЕ

У Камбарбека Аманова есть ещё один талант – рисование словесного портрета. Редкая даже для матёрого художника способность. Случай, который мне рассказал Кабике, произошёл в 1985 году. Тогда тихий городок Гурьев потрясло из ряда вон выходящее преступление: неизвестный мужчина убил пятилетнего ребёнка.

Вся местная милиция была брошена на поиски убийцы, но тщетно. Надежда оставалась только на старенькую бабушку ребёнка, которая незадолго до случившегося видела подозрительного человека, крутящегося возле дома. Милиционеры пригласили в участок всех художников, которых только нашли в Гурьеве. Со слов бабушки они должны были нарисовать портрет подозреваемого.

...Закрыв глаза, старушка начала описывать. Нос, губы, овал лица... Извиняясь и путаясь, с великим трудом она пыталась вспомнить ненавистные черты. Через несколько часов, когда бабушка иссякла, ей предложили посмотреть на то, что получилось. Обходя художников с их мольбертами, она отрицательно качала головой, но рядом с Камбарбеком схватилась за сердце: «Сыночки, это он, тот самый».

Преступника поймали. И ещё несколько раз после этого Камбарбек составлял словесные портреты, помогая милиции поймать преступников. Талантливый человек талантлив во всём…

Анастасия ПАСТУХОВА

Фото автора