«Я знал Рыскулбекова. Никого он не убивал»

Уроженец села Елтай Индерского района Нуртлеу ЖУМАТОВ – один из тех, кто был отчислен из вуза за участие в декабрьских событиях 86-го года в Алма-Ате и подвергся преследованиям.

Прошло уже много лет, но Нуртлеу помнит всё, как будто это было вчера. И рассказывает по порядку. С детства рассудительный по характеру, он после окончания школы в Елтае в 1981-м году не стал сразу кидаться в какой-нибудь вуз, а поработал у себя в селе, потом ушел в армию, после неё поступил на подготовительный курс Алма-Атинского архитектурно-строительного института. А через год был принят в этот вуз на специальность «инженер теплоэнергетических сетей и вентиляционных систем». В декабре 86-го Нуртлеу учился на втором курсе.

– Я пошёл вместе со всеми на площадь, потому что нас, молодых, оскорбило назначение главой республики какого-то партийного функционера из Ульяновска, даже не знавшего казахского языка. Это было плевок в душу казахам, потому что все знали, что в других республиках первым секретарём ЦК хотя бы «для приличия» всегда назначали человека коренной национальности, – рассказывает Нуртлеу. – При этом не были мысли устроить какой-то бунт, мы просто хотели выразить свою позицию, дать понять центральной власти, что так делать нельзя.   

Ну а власть не пожелала вступить в диалог, она напустила на нас милицию, солдат и «дружинников». Это была бойня. И какой казахский парень останется в стороне, если наших девушек жестоко били, таскали за волосы?

Многих схватили прямо на площади, а потом началось преследование тех, кто попал на фото и видео КГБ. Моя сестра Роза, работавшая в Алма-Ате, сказала мне: «Среди тех, кого сфотографировали, есть и ты. Нуртлеу, уезжай из города». А меня и так уже отчислили из института. Я уехал в Шевченко.

– Народный герой Кайрат РЫСКУЛБЕКОВ тоже учился в архитектурно-строительном. Вы его знали?

– Да! Мы учились на одном курсе, я с ним общался. Это был скромный, общительный, честный, добродушный парень. Никогда я не поверю, что этот человек мог кого-то избить до смерти. Это трагедия: его приговорили к расстрелу, потом заменили 20 годами заключения и убили в тюрьме.

А как проходили эти судебные процессы, как людям давали сроки ни за что – я знаю не понаслышке, потому что участвовал в качестве свидетеля в суде над моим другом Касымом АБУЛХАИРОВЫМ.

– В чем его обвиняли?

– Кайрат, Касым и я и поступили в институт после армии, уже взрослыми. Касым – из Алма-Атинской области, он был спокойным, уравновешенным. Его обвиняли в том, что якобы бросил камень и ранил кого-то из разгонявших митинг. Мы с его мамой участвовали в суде от начала до конца. Касым задал потерпевшему вопрос: «Чётко ли вы видели, что именно я бросил в вас камень?». Тот ответил утвердительно. «А какой рукой?» – «Правой». На самом деле Касым левша. И мы, и его мать свидетельствовали об этом. Но суды тогда шли исключительно с обвинительным уклоном,  и Касыма приговорили к пяти годам лишения свободы. Он отбывал наказание в Шевченко, затем в Сибири. А спустя десять лет был реабилитирован.

– Чем вы сами занимались после отчисления из вуза?

– Домой возвращаться не стал – был уверен, что меня и там достанут, будут притеснять, ещё и семья пострадает. Поехал в Шевченко, который теперь Актау, работал там сантехником. Уже буквально через два-три года, ещё при Союзе, отношение к «декабрьским бунтарям» несколько изменилось. В 1988-м я обратился к ректору нашего института, он отнёсся с пониманием и принял меня на вечернее отделение. В дальнейшем трудился  по своей специальности. Сейчас мне 57 лет, занимаюсь бизнесом, являюсь директором ТОО «Нуреке Сервис». А тот декабрь до сих пор перед глазами. Сколько судеб было сломано… И невозможно вычеркнуть из памяти эти дни.

Ляззат КАРАЖАНОВА