Дулат ИСАБЕКОВ: Наурыз не для бастыков. Наурыз – для людей, для народа

Наурыз – один из самых древних праздников на земле, отмечается более пяти тысяч лет народами Средней Азии, а по некоторым данным – и у восточных славян. Стал ли в наши дни Наурыз мейрамы действительно общенародным праздником весны, труда и единства? Какие принципы и устои гуманизма несет он в себе, приобретает ли духовно-этический смысл? Об этом – в беседе с писателем, драматургом, лауреатом Государственной премии Казахстана, премии ПЕН-клуба, независимой премии «Тарлан» Дулатом ИСАБЕКОВЫМ.

– Дулат Исабекович, что означает Наурыз мейрамы, откуда у него идут корни, связан ли он с тенгрианством,  исламом, отмечали ли его славяне?

– Возникновение Наурыза, где он зародился – вопрос  весьма спорный.  Исторические сведения о нем встречаются в трудах многих античных и средневековых философов. Китайцы говорят, что Наурыз родился в древнем Китае. Персы говорят, что Наурыз с незапамятных времен существует в Персии. А русские говорят, мы тоже проводили Наурыз. Кому верить? Какой ученый может дать внятный разумный ответ? Трудно сказать. Поэтому социологи, философы пришли к единому мнению  – давайте, не будем искать корни Наурыза, Наурыз –  всечеловеческий праздник.

Сторонники идеи о том, что  Наурыз родился именно на  Востоке, утверждают, что он празднуется  22 марта. Что такое 22 марта?

Это весеннее равноденствие, когда день  равен ночи, когда солнце, следуя своим маршрутом, пересекает небесный экватор и перемещается из южного полушария в северное. С этого дня пробуждается все живое в природе и начинается новая жизнь, поэтому многие народы считают, что в день весеннего равноденствия наступает новый год. Кстати, наурыз в переводе с фарси означает новый день. Наурыз стал неотъемлемой частью культуры многих народов, исповедующих ислам. В ряде стран, в том числе в Казахстане, он считается государственным праздником, люди в этот день отдыхают, празднуют обновление жизни.

Когда казахи-кочевники  только-только начали отмечать Наурыз, им жилось очень трудно, особенно, если зима была долгой, тяжелой и не все доживали до весны, если не могли уберечь скот от падежа во время страшного всепожирающего джута. Поэтому казахи, приветствуя друг друга при встрече, в первую очередь спрашивали: «Мал, жан аман ба?», что означает, в сохранности ли весь скот, живы, здоровы ли люди? То есть в первую очередь, спрашивали про скот (мал), а не про людей (жан), так как скот в то время был главным источником жизни, ценился на вес золота. Казахи до сих пор спрашивают,   мал, жан аман ба, а не наоборот, жан, мал аман ба.

Со временем Наурыз стал потихоньку забываться, у многих народов в связи с различными переменами, войнами, победами на первый план вышли другие праздники. Китайцы стали увлекаться конфуцианством, у христиан появился праздник Рождество и так далее. А ярые приверженцы весеннего равноденствия остались именно на исламском Востоке, поэтому иранцы, персы стали смело говорить, что Наурыз зародился именно на их земле. Что ж, можно согласиться, но это не говорит о том, что Наурыз связан с исламом и является чисто мусульманским праздником. Это не так. По некоторым сведениям, к нему имеют отношение и восточные славяне.

Другое дело, что со временем  Наурыз был исламизирован и приобрел несколько иной характер и в разных местах стал проводиться по-разному, приобрел элементы шаманства, тенгрианства и особенно у казахов.

– В Казахстане Наурыз не проводился более шестидесяти лет, он был запрещен союзным руководством с 1926 по 1988 год…

– Да, он был запрещен, но не так, как хотелось бы властям. Если в обрусевших регионах Казахстана – это в основном северо-восточные части – о Наурызе напрочь забыли, то на юге, где я родился и вырос, Наурыз всегда праздновался и празднуется, несмотря ни на что.

Я прекрасно помню свое трудное послевоенное босоногое детство, как мы, детвора, с нетерпением ждали Наурыз после суровой голодной зимы. Мы  ждали этот праздник, как русские ждут блины, масленицу. Что такое Наурыз для детей сороковых-пятидесятых годов?

Это три сытных дня, тря дня, когда можно забыть о невзгодах, трудностях, безотцовщине. В атмосфере еще стоял запах войны, запах смерти, запах болезней, материнских слез. Я никогда не забуду эти слезы, и мне до сих пор хочется плакать, когда вспоминаю свою маму, своих сестер, поэтому я написал пьесу «Старшая сестра», которая вот уже тридцать два года идет на сцене Казахского государственного академического театра драмы имени Мухтара Ауэзова. Как вы понимаете, прототипом стала моя сестра, в лице которой я хотел показать стойкость, мужество, терпение  всех  казахских женщин, обессмертить образ казахской женщины. На их хрупкие плечи были взвалены неимоверные трудности, но они выдержали, не сломались.

Я много видел женского терпения, женского мужества, много видел женской ласки. В нашем лексиконе не было слов «аке», «коке» (папа, брат), а были «апке», «апа» (сестра, бабушка). Плакали ли, радовались ли – говорила, апа, апке. Мы, послевоенные подростки, думали, что все дети должны расти без отца, мы не представляли, что у детей может быть отец, а если есть, то обязательно хромой, кривой, без рук, без ног,  каким возвращались наши отцы с войны. Об этом я написал повесть «Вы не знали войны», которая переведена на многие языки мира. Прочитав эту повесть, драматург, критик Калтай Мухамеджанов расплакался и сказал: «Слушай, Дулат, это же не твое детство, это же мое детство, ты описываешь 1943-44  годы, разгар войны, нам тогда было 12-13 лет, мы видели все эти ужасы, а ты только родился». Я родился в 42-м.  Говорю Калтаю, значит, с тех пор ничего не изменилось, все как было, так и осталось.

Вот в такие годы нам нужен был Наурыз, чтобы забыть горе, холод, голод, чтобы хоть как-то повеселиться, порадоваться жизни, почувствовать себя детьми.  Тогда мы не думали, чей это праздник, мусульманский или не мусульманский, нам лишь бы праздник был. Взрослые праздновали по-своему, они радовались тому, что хоть как-то могут порадовать своих детей. Они вытаскивали все нескудные продукты, которые остались с зимы, бросали в казан и варили наурыз коже. Затем все это выносили на дорогу и угощали прохожих, бедняков, нищих. Их в то время было великое множество, они ходили по домам, по аулам и просили  подаяние.

Но мы не просто наедались в эти дни, мы бегали  по степи, в соседние аулы, поздравляли сородичей, общались, узнавали, как дела, у кого какие новости. В моей детской памяти   это запечатлелось навсегда.

– Некоторые  из старшего поколения говорят, что в то время они не праздновали Наурыз.

– Они не праздновали, потому что не хотели, боялись или  вера в праздник была у них слабой. А мы верили. Мы жили на юге страны, рядом с нами был Туркестан, были узбеки, которые беспрекословно соблюдали этот праздник и никогда не забывали свою религию ислам, исправно молились, ходили в мечеть и это в то время, когда советская тоталитарная система запрещала это.

Более активно Наурыз стал проводиться в Казахстане после распада Союза во время Колбина, к этому огромные усилия приложил известный общественный деятель, писатель Мухтар Шаханов и другие представители казахской интеллигенции.

– Дулат-ага, Вам нравится, как мы сегодня празднуем Наурыз?

– Скажу честно, нет. Все праздники похожи друг на друга и это меня раздражает. Каждый праздник должен иметь свой оттенок, свою направленность, свою идеологию, а у нас что Ораза-айт, что Курбан-айт, что Наурыз – все на один манер, сплошь  и рядом казахи режут баранов и едят. И как едят?

Собираются в юртах, ставят голову барана перед своим начальством – районным, областным, в  общем, властителями всех мастей, угощают их, а не голодных людей с улицы, и говорят подобострастные речи. Мол,  если бы не этот бастык, мы бы не провели Наурыз, что чуть ли не благодаря ему пришла весна и все хорошее связывают только с его именем, раболепствуют, как будто до них ничего не было, как будто до  них голое место было, и мы голые ходили. Если детсад построили, то говорят, что это благодаря ему построили, как будто он из своего собственного кармана построил, а ведь это его обязанность – строить, думать о народе. К сожалению, у нас, у казахов, вот такая еще психология, такая ментальность. Нам надо менять ее, надо прочистить мозги свои и реально смотреть на жизнь, на людей.

– Пожалуй, вы правы. Один из пользователей нашего портала  пишет: «У нас в Актобе на праздновании Наурыза на площадях всех желающих угощают наурыз коже, баурсаками и т.п. Я в Астане уже 10 лет, и ни разу не видел, чтобы что-то подобное было для простых людей. Народ просто ходит туда-сюда и глазеет, как в юртах чинуши из агашек и татешек пьют, едят и развлекаются».

– Да, в такое сытное время бешбармак – для бастыков… Вообще, Наурыз не для бастыков. Наурыз – для людей, для народа, и мы неправильно его встречаем, провожаем, нельзя только  чревоугодием заниматься, перед начальством лебезить. В Наурыз мейрамы заложена актуальная проблема современности – единение и гармония человека с природой, поэтому мы должны научиться праздновать его с пользой для дела и для души, сделать его стимулятором новых идей и вдохновений.

– Каким образом?

–  Наурыз – это, по существу, новый год, определенный самой природой, а не человеком. Определенный человеком новый год имеет разные даты. Мы, например, встречаем его 31 декабря. Есть старый новый год, есть еврейский новый год, есть китайский,  вьетнамский, иранский, еще какой-то… Поэтому в дни Наурыза я предлагаю подводить итоги минувшего года, результаты своей деятельности. И пусть этим делом занимается каждый специалист, независимо, в какой сфере он работает – в частной структуре или в госорганах,  в искусстве,  науке или медицине…  Художники пусть организовывают  выставку своих новых полотен. Композиторы, певцы дают концерты со своими новыми музыкальными произведениями. Писатели выставляют новые книги  на книжных ярмарках, как это делают россияне на масленице. Сельчане продают свою продукцию на выставках и так далее. То есть пусть человек покажет, что он сделал своими руками и придумал своей головой за прошедший год. Это разве плохо? Это прекрасно!

Или взять салон красоты. Что интересного придумали наши мастерицы-рукодельницы, что они могут предложить нам? Та же Куралай Нуркадилова могла бы организовать выставку-продажу национальной одежды  и народ бы, уверяю вас, валом бы пошел. Да я сам с удовольствием пошел бы, посмотрел на красивые костюмы, на красивых женщин, девушек. Наши модельеры шьют не хуже зарубежных, на международных выставках наши изделия, национальные одежды вызывают большой интерес, их рассматривают,  фотографируют, им нравится, что  у вас сохранился национальный облик, колорит, и это особенно заметно на фоне однотипной, однообразной Европы.

Алматы  – город большой, поэтому в разных местах можно проводить разные мероприятия, а не только бешбармачить. Мне очень хотелось бы, чтобы Наурыз стал праздником искусства, народного творчества, показал, на что способны казахстанцы. Таджики, между прочим, готовятся к Наурызу за два-три месяца, а у нас, посмотрите, ничего не готово. Ни-че-го! А ведь по значимости Наурыз для нас должен быть вторым праздником после Дня независимости. Почему мы об этом забываем? Наурыз – один из главных человеческих праздников, открытый, непринужденный, не политизированный, поэтому его надо использовать сполна, что, к сожалению, у нас пока не получается.

– Кстати, почему у нас День независимости отмечается два дня – 16-17 декабря?

– Это тоже больная тема. День независимости должен быть для казахов и казахстанцев главным праздником, священнее, почетнее праздника для нас не должно быть, но и то мы не умеем его праздновать. Вот смотрите.

Отмечаем мы его не два дня, как вы говорите, а один день – 16 декабря. А 17 декабря – это День памяти молодежи, погибшей в декабрьских событиях 1986 года. Неужели нельзя было разъединить эти две даты? Получается, один день, 16 декабря, мы должны радоваться, веселиться, а на другой день, 17 декабря – горевать и плакать? Кто такое придумал?

На мой взгляд, Днем независимости можно определить одну из этих дат – день, когда был принят закон о независимости, либо день, когда была  принята наша Конституция. Но никак не 16-17 декабря. 17 декабря – это день скорби для казахского народа. Вообще у казахов, оказывается, нет собственного праздника!

– Как нет? Казахи постоянно проводят какие-то праздничные мероприятия по любому удобному случаю, хоть зимой, хоть летом, хоть в селе, хоть в городе и даже сейчас, несмотря на всемирный кризис. Наверное, никто в мире больше казахов не устраивает всякие тои – празднества и в этом плане мы, пожалуй, можем попасть в Книгу Гиннеса.

– Но при всем притом собственного праздника у нас нет. Ладно, День независимости – политический, можно сказать, праздник. Но Наурыз не нами придуман. И 8 марта – не наш праздник. И 1 мая – не наш праздник. А  где наш праздник? Почему мы должны отмечать день какого-то Валентина? Кто он такой? Ребята, опомнитесь! Это дряхлый старик, который перед смертью написал пару строк, что любит какую-то женщину. И это должно быть лозунгом для нашей молодежи? Это не день любви, это день смерти, если на то пошло. Он же так и умер в пещере, не выходя из нее. Православные тоже не любят этот праздник, но молодежь поддалась, дарует в этот день друг другу открытки с сердечками, цветы,  в любви признаются.

– Как можно отменить этот день?

– Не отменить надо, а заменить,  противопоставить. Когда к Ленину подошли большевики и сказали, товарищ Ленин, надо отменить религию, Ленин сказал, не надо отменять религию, вы никогда ее не отнимите, ее надо заменить, противопоставить. Чем будем менять? Решили коммунистической идеологией. А  что такое коммунистическая идеология? Это кино, театры. Константину Станиславскому  и Немировичу-Данченко было дано задание открыть  первый советский театр, и они за 18 часов (!) открыли Московский художественный театр, ныне МХАТ – так родился всемирно известный театр. Культурой надо менять, культурой. В данном случае можно заменить днем молодежи.

– Может, лучше день любви сделать?

– Так называть опасно. Сейчас молодежь и без того открыто целуется, обнимается, никого не стесняется, а если сделать день любви, то вообще будут миловаться при родителях.

– Мне кажется, что Наурыз должен быть еще и праздником милосердия, когда в центре всеобщего внимания были бы уязвимые слои населения – пенсионеры, инвалиды, детдомовцы, беспризорники, малообеспеченные семьи и для них проводились бы различные благотворительные акции, начиная от раздачи продуктов, одежды, до выделения денег на операции, учебу и так далее.

– Согласен. В этот день не должно быть ни одного старого, больного человека, который бы остался один на один со своими проблемами, бедами, ни одного голодного ребенка, ни одной плачущей женщины…  Не у всех стариков есть благополучные дети, которые могли бы опекать их, содержать, поэтому к таким людям надо относиться с особенной теплотой, вниманием, чтобы они не чувствовали себя забытыми, никому не нужными. По идее, эту работу на местах должны проводить акимы. А как они проводят – на их совести. Раньше Наурыз мейрамы с чего начинался?

С того, что к старым белобородым аксакалам приходили жигиты, здоровались с ними за руку, спрашивали о житье-бытье, как здоровье. Растроганные таким вниманием аксакалы со слезами на глазах давали им благословление, добрые пожелания, напутствия и это был сильнейший морально-нравственный, этический урок, который молодые люди проносили через всю свою жизнь. Тогда старики были  в почете. А сейчас?

Мы стали жестокими эгоистами, забываем, а то и просто не хотим видеть родителей, бедных, нуждающихся родственников… Хотелось бы, чтобы в праздничные дни каждый из нас остановился и посмотрел вокруг себя – нет ли рядом человека, который нуждается в твоей помощи, в твоем  внимании, в твоем добром слове… И неважно, кто – соседи, коллеги, родня, друзья. Главное, остановись, помоги, чем можешь.

Автор: Торгын НУРСЕИТОВА

Источник: www.zakon.kz