Запах детского горя

– Чё за тёлки с тобой? – невежливо ткнув пальцем в нашу сторону, спросила женщина. Не дождавшись ответа на вопрос от смутившегося участкового, пьянчужка, время от времени затягиваясь неприкуренной сигаретой, начала громко и витиевато материться. Смысл её монолога сводился в основном к теме «как-вы-все-мне-надоели». К слову, тёлками, по ее мнению, были сотрудник областного департамента защиты прав детей Анар КАЮПОВА и я.

КВАРТИРА 1: ВАЛЕРА И КАТЯ

Адрес неблагополучной семьи – по улице Гайдара – был первым в нашем списке. На наш стук в дверь долго никто не реагировал, однако было слышно, что хозяева дома. Но вот замок щёлкнул, и дверь со скрипом открылась. В полоске света появилось опухшее и злобное лицо какой-то женщины.

Не успели мы пройти в коридор, как ситуация стала накаляться. Откуда-то справа, видимо, из кухни, прямо на нас двинулись трое невнятных типов, сильно смахивающих на оборванных героев какого-нибудь малобюджетного ужастика. Чем ближе они подходили, тем меньше в помещении становилось кислорода. Кажется, каждая пора этих трех проспиртованных организмов вместе с организмом орущей женщины выделяла жуткий смрад перегара, табачного дыма и какого-то позавчерашнего чесночного салата. Чтобы желудок не лишился недавнего ужина, мне пришлось зажать нос. Ситуация разрешилась самым простым образом – откуда-то из-под стола раздалось хихиканье ребенка. Видимо, зрелище его чем-то рассмешило. Женщина, которая, судя по всему, была матерью этого веселого мальчишки, переключилась. А «восставшие», как позже выяснилось, среди них был сожитель хозяйки квартиры, снова уселись за стол и закурили, мрачно на нас поглядывая.

– Одна и та же картина всякий раз, когда мы попадаем в квартиры, где живут такие семьи, – тихо шепнула мне Анар. – Полная антисанитария, все курят, пьют, и никто не думает о ребенке. Двухлетнего мальчика зовут Валера. Здесь еще одна несовершеннолетняя девочка живет, по-моему, Катей зовут.

Тем временем малыш, старательно выводя на своих пальчиках черточки шариковой ручкой, показал “шедевр” участковому. Получив похвалу – расплылся в улыбке.

– Можно я сфотографирую ребенка? – спросила я.

– Сфотографируй лучше это! – рявкнула мамаша и, повернувшись спиной, стала задирать халат. К счастью, осуществлять задуманное она не стала, спасибо семнадцатилетней Кате, которая вовремя остановила маму.

В общем, в тот день поговорить с агрессивно настроенной женщиной сотруднику департамента не удалось. Перед уходом она пригрозила забрать ребёнка через неделю, если пьянки не прекратятся.

– Да пошли вы на … – последнее слово заглушил звук захлопывающейся за нами двери.

КВАРТИРА 2: РАВИЛЬ

Следующая неблагополучная квартира – в районе музыкальной академии. Подъезд, где находится интересующая нас дверь, проходной. Первый этаж, туда-сюда ходят люди, судя по запаху – нередко здесь и нужду малую справляют, ситуацию спасает только сильный сквозняк, который частично уносит «туалетное» амбре.

Мы зашли в неуютную крохотную полуторку. В отличие от агрессивных личностей, которые нас встретили на Гайдара, здесь было все тихо и мирно. Правда, сыро и жутко холодно. Женщина лет тридцати была испуганно приветлива и даже придвинула ко мне поближе табуретку. Маленький телевизор отвратительно ловил «Хабар», часы на стене навечно застряли на отметке сорок минут седьмого, рядом висит портрет ушедшего года тигра. Всю эту неуютную обстановку освещает одна шестидесятка, торчащая откуда-то слева. Я уже хотела было спросить, зачем мы сюда пришли, как со стороны кровати раздался надрывный кашель ребенка. Шестилетний Равиль был явно болен.

– На работу так и не устроилась, Айман? – спросил участковый инспектор, видимо, они давние знакомые.

– Нет, ребенка некуда девать.

– А на что вы сейчас живете? – не удержалась я от вопроса.

– Парень помогает. Но я, наверное, скоро устроюсь. Мне обещали место в гостинице. Горничной. И ещё я бы хотела его сдать на время, – равнодушно махнув рукой в сторону Равиля, сказала она. – Ну, ненадолго... на полгода где-то... пока я не устроюсь на работу.

– На время не получится, – отрезала Анар. – Если отказываешься от ребенка, то навсегда.

– А нет, тогда не надо, – вздохнула мать.

Уже в участке нам сообщили дополнительные сведения об этой семье. Как оказалось, Айман занимается проституцией. По словам сотрудников милиции, ещё месяц назад, когда бабушка была жива и присматривала за внуком, молодая женщина встречалась со своими клиентами на съемных квартирах. Теперь ребёнка оставлять не с кем. Даже трудно себе представить, какой выход из сложившейся ситуации выбрала эта женщина. “Быть может, ребенок просто выходит за дверь?” – предположил кто-то из полицейских. Это в лучшем случае.

КВАРТИРА 3: НИНА

До этого дома мы добрались уже поздним вечером. Находится он где-то в районе санатория. Войти не рискнули – свора злобных дворняжек скалилась и рычала. Хозяин дома, наконец, разобрался со своей шумной охраной, и мы вошли в дом. И сразу же об этом пожалели. В коридоре нас поглотил тяжелый дух редко проветриваемого помещения и та особенная вонь, которая, как правило, наблюдается в помещениях, где скапливается много животных. Последних здесь было более чем достаточно. На уровне моих глаз с древнего покосившегося комода на меня напряженно глядела готовая к атаке грязная кошка. На полу тоже царило необычное оживление – несколько котят, видимо до нашего прихода мирно дремавших, бросились врассыпную, по ходу сбивая свои миски для еды. Пока мое обоняние неохотно привыкало к запахам, сзади раздался истошный вопль насмерть перепуганной Анар. «Кыш! Кыш!» – верещала она, пытаясь стряхнуть висевшую на ее сапоге собаку. Только спустя несколько минут растерянный хозяин смог её отодрать от неподлежащего восстановлению сапога и выкинуть за порог.

– Ваша дочь уже десять дней не ходит в школу, – дрожащим голосом сказала Анар родителям девочки. – Вы знаете? Где она сейчас? Можно её позвать?

Пятиклассница Нина на грозный отклик отчима сразу же прибежала. Испуганно глядя на мать, она повторила, видимо уже не первый раз, историю своих прогулов.

– У меня очень сильно болела чашечка на коленке, и поэтому я не ходила в школу.

– А почему маме не сказала, что у тебя что-то болит?

– Просто не хотела ходить по больницам.

Выяснилось, что девочка, как положено, уходила утром в школу. Переждав, пока родители уйдут из дома (мама работает горничной, отчим – электромонтером), она возвращалась домой. Взяв обещание с родителей быть внимательней к ребенку и решить вопрос с антисанитарией в доме, мы поспешили уйти. Облаянные с головы до ног, буквально пулей вылетели за калитку.

КВАРТИРА 4: ГЕРМАН

Уже часов в 12 ночи мы познакомились с отцом пятилетнего Германа. Малыш был жестоко избит накануне своим озверевшим от пьянки отцом и сейчас находится в областной больнице. Второй сын, которому на днях исполнилось 12 лет, тоже лежит в больнице, только в другой – инфекционной.

– Вы бы видели, что здесь обычно творится, – негромко сказал сотрудник милиции. – Грязь, окурки, остатки еды на полу. Как они тут живут…

Выпытать у отца (на снимке), что же случилось в тот роковой вечер, оказалось делом нелегким, так как на момент нашего прихода он уже был в стельку пьян. Тем не менее, еле ворочая языком, мужчина поведал нам свою версию случившегося 8-го марта. Он пришел с работы злой, усталый и измученный последствиями вчерашней попойки. Дома его не ждали. Жена уже была под градусом и компанию мужу не составила – пришлось накачиваться в одиночку.

– Меня взбесило, что она пила без меня, – признается мужчина. – Когда выпил, ещё сильней завелся, тут ещё Герман под ногами крутится, хулиганит. Все свое раздражение папаша выместил на сыне. После жестоких и несправедливых побоев пятилетний мальчуган в слезах убежал из дома. Через два дня голодного и замерзшего ребенка подобрал патруль Центра адаптации несовершеннолетних. 

– Заберите меня в интернат. Пожалуйста, – первое, что он сказал сотрудникам этого ведомства. В тот же день мальчика отправили в больницу. Самое ужасное в этой ситуации то, что родители даже не пытались искать Германа. О его местонахождении сообщил все тот же ЦАН. Сейчас мать находится с сыном.

– Вы думаете, я плохой отец? – пытаясь сфокусировать взгляд на моем лице спрашивает он. – Я даже диск с мультфильмами ему купил. Вот, смотрите (вытащив из кармана штанов, он протянул новенький диск). Я ходил вчера к нему, извинялся. Плакал. Герман меня простил.

Уже возвращаясь домой, я спросила у Анар, как часто такие люди меняют свой образ жизни и становятся настоящими родителями и близкими людьми для своих детей.

– Почти никогда, - ответила Анар.

Все вышеуказанные семьи поставлены на учёт в органах попечительства и опеки несовершеннолетних. Если родители продолжают пренебрегать своими родительскими обязанностями, детей, как правило, определяют в специализированные интернаты и дома малютки.

Анастасия ПАСТУХОВА

Фото автора