Атырау, 29 марта 13:42
 ясноВ Атырау +4
$ 448.15
€ 483.46
₽ 4.86

​Прогнозы экспертов-2017

14 716 просмотров

Image 3

Уходящий год для Казахстана был непростой: земельные митинги по всей стране, теракты в Алматы и Актобе, серия значимых перестановок в правительстве и аресты, аресты, аресты. По традиции «АЖ» попросил экспертов дать оценку 2016-му и сделать прогноз на 2017-й. Какие политические и экономические изменения нас ожидают в новом году?


Политолог Талгат МАМЫРАЙЫМОВ


Image 0Назарбаев уходить не собирается

– Уходящий год развеял все надежды на какую-либо весомую демократизацию, либерализацию общественно-политической, экономической жизни в Казахстане.

Во-первых, в стране в этом году ужесточились преследования политических, религиозных инакомыслящих. В отношении ряда гражданских активистов, салафитов были заведены сомнительные уголовные дела. В этом плане произошедшие летом крупные теракты сыграли на руку власти, предоставили ей легальную возможность нарушать различные права человека.

Во-вторых, возможно, в русле закрепления авторитаризма, ускорились процессы монополизации ряда секторов нашей экономики.

В-третьих, сам Назарбаев в интервью агентству Блумберг сказал, что готов управлять Казахстаном до 2020 года. К тому же в ходе выступления на торжестве в честь 25-летия независимости он заявил о незаменимости президентской формы правления для нашей страны. А его заявление о необходимости в рамках такой системы расширить полномочия премьер-министра, парламента можно рассматривать как сигнал того, что нам еще долго придется жить в условиях авторитарного режима.

С другой стороны, можно сказать, что это будет своеобразная форма транзита власти Назарбаева, когда он в последние годы своего правления займется лишь решением крупных, стратегических вопросов, а все остальные «хозяйственные дела» лягут на плечи премьер-министра. Собственно, так и было в последние два года предыдущего премьерства К. Масимова, когда Назарбаев, видимо, изредка уделял внимание лишь крупнейшим государственным делам. И он опять на время вернулся к ручному управлению страной после резонансных митингов, наверняка поняв, что теряет контроль над ситуацией.

У некоторых была надежда, что гражданское общество начинают допускать к управлению государством, когда в различные комиссии, рабочие группы при Парламенте стали приглашать представителей независимых НПО. Однако потом стало понятно, что это лишь формальные меры для снижения градуса протестных настроений, возникших из-за ухудшающейся социально-экономической ситуации, внесения изменений в Земельный кодекс. То есть, как и в случае с введением моратория на земельные поправки, наша власть в данном случае пытается выиграть время, чтобы дождаться, когда с помощью тех же китайских заводов, инвестиций будет нормализирована экономическая и социальная ситуация.

Заканчивающийся год также стал неким испытанием для нашей многовекторной внешней политики. В частности, по проблеме Крыма Астана уже не смогла усидеть на двух стульях. За этот год Акорда так и не привлекла крупные западные инвестиции – были заключены лишь ничего не значащие меморандумы. Внутри ЕАЭС продолжали ущемляться интересы наших товаропроизводителей, в том числе из-за нетарифных барьеров.

В уходящем году окончательно утвердилась доминирующая роль Китая в нашей экономике. Акорда, конечно, пытается балансировать между Москвой и Пекином, надеясь на некий противовес в виде сближения с Западом. Астана, должно быть, надеется, что такие инструменты как членство в Совбезе ООН, вступление в ОЭСР станут гарантиями жизнеспособности не только многовекторной политики, но и правящего режима Казахстана. Однако многое будет зависеть от внутриполитической ситуации, которая может резко измениться в невыгодную для Акорды сторону в следующем году.


Политолог Толганай УМБЕТАЛИЕВА


Image 2Фото: newtimes.kz

Власть и общество пойдут на сближение?

– Если исходить из такого критерия как среднесрочное влияние на развитие ситуации в стране, то выделила бы экономический кризис, не только связанный со снижением цены на нефть. На мой взгляд, ярко проявился и дефицит экономической дискуссии, эксперты больше говорили о причинах сложившейся ситуации, но довольно мало о том, что же делать? Земельные протесты также показали необходимость новых инструментов или методов решения экономических вопросов.

Во-вторых, это вопросы религии и терроризма. На мой взгляд, это тоже вопрос, который носит не ситуативный характер, а будет оказывать свое влияние и в следующем году. Создание специального министерства, конечно, вызвало очень много вопросов. Но могу предположить, что, возможно, это говорит и о желании правительства решать вопросы религии не только силовыми методами, но в сочетании со «светскими» способами.

В-третьих, выделила бы и очень пристальное внимание со стороны государства к финансовой стороне деятельности неправительственного сектора. Еще очень много вопросов на повестке дня, «переговоры» между представителями гражданского общества и Комитетом по госдоходам продолжаются и, скорее всего, будут продолжены в следующем году. Не исключаю, что и в сторону смягчения своей позиции со стороны государства.

Мы видим изменения риторики президента России в отношении НПО и иностранных агентов на более дружественную. В.Путин уже стал говорить о необходимости диалога и сближения с гражданским сектором. Российские эксперты, в частности, эксперты с сайта Политком.ру, отмечают потепление в отношении правозащитников, и связывают это с победой Трампа на выборах. Потепление климата в отношении гражданского сектора в России, вероятно, окажет положительное влияние и на ситуацию в Казахстане.

В-четвертых, выделила бы и актуализацию вопроса информационной безопасности и возможности усиления отечественных СМИ. Как известно, наш северный сосед принял новую внешнеполитическую концепцию, в которой одной из важный целей Москва отметила «укрепление позиции российский СМИ для доведения до широких кругов мировой общественности российской точки зрения». В связи с этим актуальным становится вопрос: как намерен этот пункт реализовывать Кремль в отношении постсоветского пространства и в отношении Казахстана? Какую позицию займет Казахстан в этом вопросе? Есть ли уже наработки у МИДа Казахстана в этом плане?


Экономист Петр СВОИК


Image 1Интергация пост-СССР неизбежна

– Прежде чем говорить о казахстанских делах, надо иметь в виду, что мы очень тесно «упакованы» во внешний контекст. Мы находимся внутри Евразийского пространства, связаны с Европейским экономическим союзом, с США, т. к. пользуемся во всех своих внешних расчетах американской валютой, и наш тенге по факту является скорее местным долларом. Более того, мы достаточно плотно вписаны в китайский контекст. В частности, есть «Шелковый путь», который сопряжен с нашими программами развития, но надо иметь в виду, что не столько Казахстан определяет свою политику в отношении Китая, сколько наоборот.

Общий тренд – это глобальная фрагментация. Если предыдущие 20 лет мир переживал период глобализации фактически с одним финансовым и идеологическим центром в Америке, то сейчас происходит разделение этой глобализации на несколько самостоятельных блоков. Мы сейчас переживаем время формирования этих самых самостоятельных блоков.

Америка, по всей видимости, будет отказываться от роли глобального регулятора экономических, политических, информационных и идеологических процессов по всему миру и сосредоточится на себе. Избрание Трампа это подтверждает.

Европа будет возвращаться к своей исторической конфигурации. Она слишком сильно расширилась в период глобализации, захватила в свои объятия те куски, страны и регионы, которые она переварить не может. К тому же она сейчас захлебывается в потоке беженцев, у нее куча своих проблем, и, по всей видимости, Европа будет сжиматься до своего ядра времен Карла Великого.

Китай оформится не только как мощная экономика, что уже произошло, но и как самостоятельна валютная система. Китай перестанет поклоняться доллару и выдвинет на место суверенной международной валюты юань.

Так или иначе, будет формироваться постсоветское пространство. Сейчас, после того как активная военная стадия в Сирии, будем надеяться, завершается, в повестку дня будет вставать вопрос Евразийской интеграции, который до сегодняшнего дня был отложен. Будут вставать вопросы перевода этой самой интеграции на следующие этапы: объединение валютной системы, создание общего платежно-валютного пространства, дойдет и до создания политических интеграционных институтов.

Вот внутри такого заново форматирующегося мира мы живем, тенденция ясна, но говорить о конкретном сценарии, сроках чрезвычайно сложно.

Ситуация в Казахстане. Мы сейчас находимся в стадии ожидания. Бурный период международных событий, который напрямую повлиял на Казахстан, закончился. Я имею в виду следующую цепочку событий: создание Таможенного, а потом Евразийского экономического союза, и как ответ на это – киевский майдан. Как ответ на майдан – присоединение Крыма и война на юго-востоке Украины. Как ответ на это – санкции. Далее ответное эмбарго России и, наконец, это тоже политический процесс, – перевод цен на нефть с диапазона 100-110 долларов за баррель в диапазон ниже 50 долларов за баррель. И как ответ на это – двукратная девальвация рубля, а вслед за ней и тенге. Вся цепочка таких потрясающих событий завершена, хвостик этих событий был в январе-феврале, когда тенге опустился до своих минимальных значений и когда цены на нефть были отпущены тоже до минимума, а затем слегка приподнялись. Дальнейших резких обменов ударами по линии цен на нефть, уже не будет. Соответственно уже не будет ни девальвации рубля, ни тенге. До каких-то следующих очень важных и трудно предсказуемых событий.

Также нужно иметь в виду, что в Казахстане на самом деле сосуществуют три разных экономики и даже четыре, но четвертая пока заморожена.

Первая, базовая – экспортно-сырьевая экономика, в рамках которой Казахстан уже сформировался как территория беспрепятственной и удешевленной добычи сырья на вывоз, и соответственно, как территория для завоза сюда той массы промышленных и потребительских товаров, которые здесь почти не производятся. Вот в эту базовую экономику вписана вся политическая и экономическая инфраструктура Казахстана. В частности, власти Казахстана являются субъектами такой экономики: верхняя часть властей вписана в экспортно-сырьевой бизнес, что пониже (на областном уровне и уровне министров) – во всякие «рамсторы» и другие ТРЦ, т. е. в импортно-товарную зависимость.

Базовую экономику правительство охраняет как священную корову, ни на какие прерогативы экспортеров сырья и импортеров готовых товаров правительство не посягает, никаким образом не ущемляет, ничем дополнительно не облагает. Но эта экономика исчерпала себя. Если она еще себя хоть как-то кормит, то быть драйвером и ростом всего в Казахстане она уже не способна и потихоньку увядает.

Вторая экономика – это ФИИР. Президент по урокам кризиса 2007-08 годов ввел программу Форсированного индустриально-инновационного развития. Сейчас Казахстан проходит вторую пятилетку ФИИР. Рыночное течение нас сносит постоянно в сырьевую зависимость, а ФИИР – это попытка идти против этого течения. Деньги на это выделяются не из нормальных рыночных источников, а из Нацфонда, бюджета, институтов развития. Что-то частично получается, что-то – нет. Это как попытка на слабом моторчике идти против сносящего тебя течения. Хотя эта экономика наиболее перспективна, но она слаба и захлебывается, потому что само правительство делает индустриализацию партизанскими методами, оно борется против себя. Ведь на самом деле оно сырьевое, внешне зависимое правительство, но вот президент ставит перед ним еще и задачи индустриализации, правительство частично нехотя, частично неумело проводит ее с очень небольшими успехами, которых недостаточно для принципиального перелома ситуации.

Третья экономика – китайская. Надо хорошо понимать, что тесное сотрудничество с братским Китаем, которое Казахстан наладил, оно, конечно, равноправное и взаимовыгодное, но настолько, насколько Китай мощнее Казахстана во всех смыслах. Поэтому все-таки больше Китай использует Казахстан, нежели наоборот. Казахстан нужен Китаю как транспортный коридор для своих грузов в Европу, и это активно финансируется и реализуется. Казахстан нужен Китаю как площадка, куда можно вынести кое-что из своих производств, и, наконец, Китай не отказался бы от использования сельхозземель Казахстана – опять же для производства продукции на вывоз, в частности, к себе. Наконец, китайская экономика имеет видимую вершину, которую мы все наблюдаем, например, шикарная и действительно стратегическая автодорога, которая впервые в истории Казахстана связала юг с западом, пронзив кызылординско-актюбинскую часть, абсолютно гиблую и непроходимую. А сейчас это автострада. Видимой частью является то, что очень много в Казахстане сейчас делается за счет китайских инвестиций, кредитов.

Но есть и невидимая часть. По всей видимости, существуют некие договоренности насчет использования сельхозземель, и как раз на эти не очень публичные договоренности нанизывается много чего происходящего в Казахстане, в частности, земельные митинги и осуждение ваших активистов.

Наконец, четвертая экономика – это Евразийская. Она самая важная. Именно из-за того, что она наметилась с момента создания Таможенного союза и произошла цепочка потрясающих мировых событий, она с тех пор законсервирована. Сейчас все отношения внутри Евразийской экономики сведены к отмене таможенных границ. И сейчас эта часть экономики Казахстана не только не помогает в целом Казахстану, но, пожалуй, больше создает проблем, потому что торговля с Россией для Казахстана совершенно невыгодна. Для Казахстана выгодна промышленная кооперация, совместное индустриально-инновационное развитие, но это все в перспективе, пока этого нет даже на словах.

В рамках базовой экспортно-сырьевой политики правительство Казахстана проводит либерализацию всего, что может. Оно продает непрофильные активы, занимается дерегулированием монопольных рынков – в надежде, что они сами себя отрегулируют. Сейчас готовится новая (правда, сильно упрощенная) версия Закона о естественных монополиях. Соответственно, если цены в целом будут не очень сильно расти, то по тарифам будет все-таки достаточно серьезная эскалация. Тарифы не успокоятся, их будут пытаться сдерживать, не пуская выше инфляции, но тарифы будут постоянно докучать казахстанцам. Потому что в электроэнергетике, тепло- и водоснабжении накопилась масса проблем, денег катастрофически не хватает, но при этом очень большую часть «отпиливают» на сторону. Тарифная сфера абсолютно не прозрачна и высоко коррумпирована. При этом Комитет никого туда не допускает, сам ситуацией не владеет, идет чисто кабинетное регулирование, реальных проверок, соответственно, реального знания, что на предприятиях происходит – нет. Ну а там, где темно, там и коррупция. При острейшей нехватке средств на развитие электроэнергетики и ЖКХ существенная часть идет на коррупцию.

Это общая ситуация. Теперь на ее фоне, что нам ждать от транзита власти.

У президента как я понимаю, есть три варианта переходного периода. Но как мне кажется, он ни на одном еще не остановился. Рассматриваются все три. Первый – что-то вроде дэнсяопинизма или аятоллизма. То есть некое такое духовное идеологическое руководство страной, не связанное напрямую с собственно формальным устройством власти. Кое-какие основы для этого варианты заложены. Например, термин Лидер нации совершенно не случайно появился в Конституции, программа Казахстана-2050, патриотический акт Мангiлiк Ел (в скобках его надо читать Мангiлiк Елбасы) – все это элементы идеологического, отделенного от формальной президентской власти, руководства Казахстана. Продумывается и наследуемая преемственность, но, по-моему, тут не получается. Во-первых, нет следующего Аятоллы, которому можно было передать функции Елбасы-Лидера нации, а потом Казахстан не совсем такое государство, где это можно было бы реализовать. Прямое династийное наследование тоже не годится, о чем Назарбаев сам не раз говорил.

Другой вариант – это все-таки ликвидировать президентское всевластие после того как первый президент закончит занимать этот пост. Не раньше, но и не позже. Вообще для самого президента и его родных и близких самое неприятное, что может дальше случиться, это то, что появится какой-то другой столь же полновластный президент даже из числа близких и доверенных людей. Потому что следующему президенту волей-неволей придется на что-то списывать все накопившиеся издержки и неудачи, и ничем хорошим это не закончится. Поэтому вариантом, который прорабатывается и планируется, является перевод президентского правления в президентско-парламентский формат. Однопартийный конечно. «Нур Отан» будет по-прежнему доминирующей партией, они сами будут подбирать себе маленьких и не опасных партнеров типа «Акжола» и КНПК, и уже через парламент, через его право формировать правительство будет осуществляться та же самая централизованная власть.

Третий вариант – ничего не трогать, оставить все как есть.

Но, по всей видимости, движение идет в сторону перераспределения полномочий – о чем недавно объявил президент. Еще в Пяти институциональных реформах он говорил об этом. Но понятно, что сейчас не будет передачи реальной власти в парламент, там будут какие-то полумеры. Потому что президент жив и здоров и полон сил, поэтому ждать, что будут какие-то серьезные политические изменения, не приходится.

И еще добавлю, что Москве очень выгодно сохранить в Казахстане президентскую структуру, потому что парламент это штука менее управляемая. Там как не фильтруй депутатов, а все равно найдутся такие, кто начнет отстаивать национальные интересы, а президент это все-таки один человек и на одного легче воздействовать. Поэтому на самом деле сейчас идет серьезная борьба между сохранением президентского единовластия, которое выгодно внешним силам, и переходом на более современное парламентское правление, которое будет лучшим вариантом для защиты интересов Казахстана. Но опять же большой вопрос – а есть ли внутри страны потенциал для такого переустройства?

Важным этапом для Евразийской интеграции станет астанинская переговорная площадка по Сирии. Ведь в этом случае мы собираем свой политический имиджевый урожай не только по сирийскому процессу, это так или иначе больше втягивает нас в евразийский процесс, процесс стратегического сотрудничества с Москвой, несмотря на сетования, что нам это невыгодно. Да, не выгодно, – пока нет совместной валютной и индустриальной политики. Но это все равно будет, и к этому надо готовиться. Надо хорошо понимать, что любая маленькая страна и экономика – она не суверенна. Суверенен Казахстан только с точки зрения того, что правящая власть может воспроизводить себя сколько угодно долго. И не потому, что избирком голоса «подрисовывает», а потому что большие игроки, которые добывают сырье в Казахстане, заинтересованы в стабильности именно такой правящей системы. Только с ведома и одобрения Европы, США, Китая и России наш президент и правит нами успешно все эти годы. На самом деле ни монетарной, ни реально экономической, ни информационной независимости у нас нет. Мы периферийная страна, мы вассалы. А кто из этих суверенов заинтересован в реальном индустриальном развитии Казахстана? Только Россия, потому что она такой же вассал, и ей для выживания необходима реиндустриализация, точно также как и Казахстану.

Надо хорошо понимать, что будущая евразийская интеграция будет почти в пределах бывшего СССР, она захватит, скорее всего, все пределы бывшего Союза, даже Прибалтика, когда Европа начнет сокращаться, будет проситься обратно. При этом восстановление прежней границы СССР отнюдь не будет означать восстановление собственно СССР.

Новая Евразийская держава будет напоминать сетевую структуру, в которой ее участники – республики будут обладать очень высокой степенью самостоятельности. Например, никакая Москва не будет им присылать первых секретарей. Республики сами будут формировать свое руководство. Чем большей самостоятельностью, упругостью и устойчивостью будут обладать суверенные власти, в том же Казахстане, тем больше будут защищаться национальные интересы. И наоборот. Чем лучше Москва сможет манипулировать, тем больше сильные будут выдаивать слабых.

…Есть два важных события, которые неотменяемые. Первое – это то, что доллар начнет дорожать и удорожание доллара неизбежно повлечет за собой хоть отложенную, но цепочку глобальных дефолтов. Начиная еще с кризиса 2007-08 гг. финансовую систему и экономику Запада спасала политика т.н. количественного смягчения – накачка экономики деньгами все меньшей стоимости. Несколько последних лет эта накачка происходила в деньгах нулевой стоимости. Это как-то помогало держаться, но это выхолащивало сам смысл экономической деятельности, ведь если сам банкир или заемщик не имеет дохода при бесплатной экономике, он превращается из банкира в благотворителя, а это бесконечно длиться не может. В результате приход Трампа ознаменовал начало подъема ставок ФРС, в следующем году будет и дальше повышаться. И этот тренд уже неотменяем. Если некоторые заемщики дополнительно накопили гигантские долги по нулевой стоимости, то теперь стоимость обслуживания этих долгов будет неизбежно расти. Через год-два эти долги обслуживать не удастся. Придется объявлять банкротство, причем не только на крупном корпоративном уровне, но и на суверенном. Ведь практически все западные страны накопили гигантские долги и обслуживают их, благодаря крайне низкой стоимости этих долгов. Таким образом, не Трамп ознаменовал повышение стоимости доллара, а наоборот необходимость повышения стоимости доллара определило приход Трампа в президенты США. Мировая долларовая система будет неизбежно фрагментироваться, соответственно, будет расти роль юаня и той общей валюты, которую так или иначе придется создавать в Евразийском союзе.

Вторая важная тенденция – США, как я уже говорил, будут уходить от роли глобального регулятора за всеми процессами на всем земном шаре. США, по всей видимости, будут все больше и больше сосредоточиваться на своих собственных проблемах, о чем Трамп уже объявил, и по факту предоставлять возможность другим глобальным игрокам брать на себя ответственность за свои регионы. По умолчанию или даже по прямому договору, не обязательно публичному, России достанется ответственность за Украину, а чуть позже за Прибалтику и, разумеется, за все постсоветское пространство. Замороженный сейчас Евразийский процесс будет активирован.

Подготовила Сауле ТАСБУЛАТОВА


Прим. редакции «АЖ» к прогнозу Петра Своика:

Спасибо, Петр Владимирович, за развернутый ответ на вопрос «Ак Жайыка». У нас коротенький комментарий лишь к последнему абзацу о том, что по договоренности с Трампом России достанется ответственность за Украину, Прибалтику и, разумеется, за все постсоветское пространство, и к Вашей идее совместной реиндустриализации экономик РФ и РК.

Надо все-таки подождать – а вдруг не достанется (имеется в виду ответственность)? Ни по договоренности, ни по факту.

А если и достанется, то, учитывая технологическое отставание РК (несмотря на ФИИР, как Вы блестяще показали) и РФ (несмотря на остатки советского ВПК), совместная реиндустриализация в закрытой от глобализации зоне постСССР возможна, на наш взгляд, только в стиле стимпанк с паровозами, доменными печами и танковыми заводами эпохи сталинских пятилеток. Такое будущее тоже возможно.

30 декабря 2016, 12:30

Нашли ошибку? Выделите её мышью и нажмите Ctrl + Enter.

Есть, чем поделиться по теме этой статьи? Расскажите нам. Присылайте ваши новости и видео на наш WhatsApp +7 771 37 800 38 и на editor@azh.kz