Гульнара Тауманова: «В Азгире и Тайсойгане должны работать генетики»

Врач-реаниматолог, эколог, кандидат медицинских наук Гульнара ТАУМАНОВА (на снимке) хорошо знакома коренным жителям Азгира. Именно она в 1991-1997 годах в составе российской экспедиции, изучавшей последствия ядерных испытаний, работала на Азгирском полигоне. Много азгирцев страдало от болезней, вызванных радиацией. Их физическая и душевная боль до сих пор её не отпускает.

КОЛЛЕГИ ПОМНЯТ

В настоящее время Гульнара работает в Санкт-Петербурге внештатной сотрудницей в Военно-медицинской академии. Она намерена открыть в Атырау медицинско-экологический научно-исследовательский центр, который станет филиалом Академии – разрешение от петербуржцев получено. Поддерживает её и руководство областного управления здравоохранения. Но как только коснулось дела, возникли проблемы. Во-первых, она не казахстанка (родом из Атырау, но в свое время получила российское гражданство), во-вторых, для открытия подобного центра необходимо иметь сертификат и т. д.

– Центр мог бы помочь страдающим от последствий ядерных испытаний, а также отслеживать и по возможности минимизировать генетические последствия. В Санкт-Петербурге я поддерживаю связь с коллегами по азгирским и тайсойганским исследованиям 90-х годов, они и сейчас готовы к совместной работе. Но мешают бюрократические препоны, – говорит Г. Тауманова.

МАКАТСКИЙ СИНДРОМ

Первую экспедицию ленинградских врачей и учёных в Атыраускую область она организовала в 1991 году. И это закономерно. Дело в том, что в 1990 году в Ленинградском государственном университете она с отличием защитила диплом, темой которого выбрала воздействие окружающей среды на здоровье населения Северно-Восточного Прикаспия. К этой теме она шла не один год. В 1977 году Гульнара окончила факультет педиатрии Алма-Атинского государственного медицинского института (АГМИ) – нынешнего Казахского национального медицинского университета имени С. Асфендиярова – и пять лет отработала на родной земле, в Макатском районе.

– Когда работала в Макатской районной больнице, нередки были случаи внезапных, скоропостижных смертей местных жителей. Бывало, карапуз, которого мы только вчера видели в добром здравии, через некоторое время умирал без видимых признаков какой-либо болезни. Медсестры то и дело плакали, забившись в  угол кабинета и приговаривая: «Это же был здоровый ребенок, он вчера был у нас на приеме», – вспоминает Г. Тауманова. – Примерно то же самое происходило и в Жылыойском (тогда Эмбинском) районе.

Она не забыла об этих странных смертях и после того, как отучилась в ординатуре АГМИ и устроилась на работу в реанимационное отделение Казахского научно-исследовательского института педиатрии, а затем прошла последипломное обучение в санкт-петербургском отделении Российской медицинской академии. Там-то, в северной столице России, и поведала профессорам, что очень хотела бы докопаться до причин скоропостижных смертей в нефтяных районах. Профессор Григорий НОВИКОВ поддержал её, отметив при этом, что при исследованиях не стоит ограничиваться  рамками одного района. «А главное – прежде, чем приступить к работе, вам нужно овладеть специальностью эколога – иначе сложно найти взаимосвязь между почвой, воздухом, водой региона и здоровьем населения, –посоветовал профессор. – Объектом для исследований выберите один нефтяной район и для сравнения – сельскохозяйственный район, в котором не ведутся нефтяные разработки».

ВОТ В ЧЁМ СЕКРЕТ: ПОЛИГОНЫ!

Таким образом, молодая, полная замыслов Тауманова вернулась в Атыраускую область. Как раз в то время в Кульсары открывалось производственное объединение «Тенгизнефтегаз». Там словно ждали прибытия молодого ученого – в скором времени при объединении была открыта медицинская часть, и Тауманова устроилась на работу в отделение токсикореанимации. Совмещая работу с учебой, она выучилась на эколога в Ленинградском государственном университете. Занималась обследованием здоровья жителей Курмангазинского, Жылыойского и Кызылкогинского районов, с отличием защитила дипломную работу. Гульнару и её дипломного руководителя профессора Томаса ПЕТРОВА беспокоил один парадокс:

– Дело в том, что состояние здоровья пасущих скот на «чистом воздухе» жителей Курмангазинского и Кызылкогинского районов оказалось в целом хуже, чем в нефтяном Жылыойском! Вот этого мы никак не могли понять. Но многое стало вырисовываться после того, как в результате гласности, объявленной Михаилом Горбачёвым, стало известно о ядерных полигонах Азгира и Тайсойгана, расположенных на территории Атырауской области. Я позвонила своему дипломному руководителю Томасу Георгиевичу и радостно (если уместно говорить здесь о радости) сообщила, что, похоже, теперь понятно, в каком направлении надо работать. А он посоветовал мне, прежде чем вплотную заняться полигонами и их влиянием на здоровье местных жителей – ещё «подтянуться» в плане научных знаний, и пригласил на учебу в аспирантуру, – рассказывает Тауманова.

Азгирский полигон. За оградой - радиоактивность.

ДВЕ ЭКСПЕДИЦИИ

В 1991 году тогдашний первый секретарь Атырауского обкома партии  Газиз АЛДАМЖАРОВ выделил на исследование Азгирского региона 500 тысяч бюджетных рублей и составил на 5 лет договор с учеными из Ленинграда. Тауманова поступила в аспирантуру, но периодически приезжала в Азгир. Работая в составе экспедиции, собирала материалы для своей научной работы. Но тут грянул развал Союза, и выделенные деньги превратились в гроши.

–Тем не менее в 1992 году нам удалось установить влияние на здоровье местных жителей стронция-90, трития-3 (тяжёлый водород) и цезия-137. Эти радиоактивные элементы приводят к ломкости костей, сгущению крови, ослаблению мыщц сердца, развитию онкологических заболеваний. А потом деньги совсем кончились, и мы были вынуждены свернуть экспедицию.

Вторая экспедиция после некоторого перерыва началась в 1997 году. На сей раз в Азгир прибыли ученые Приморского реабилитационного центра.

– В 1997 году я обратилась к тогдашнему руководителю областного департамента экологии Юрию ВИКУЛОВУ с просьбой помочь возобновить эту крайне важную работу. Он поддержал, выделил деньги. На этом этапе совместно с  российской ХимФармАкадемией мы произвели проверку крови и других биологических материалов живущих в этом регионе людей, лечили их, проводили реабилитацию. Давали больным лекарства, которые очищали кровь и помогали предотвратить онкологические болезни, – говорит Тауманова.–Было проведено медицинское обследование четырёх поколений жителей Азгира. Уже при нас там рождались младенцы с ломкими костями, лейкемией, без одной руки или ноги. Некоторые из азгирцев перебрались в Россию, в Харабали. Взрослые говорили своим детям: «Больше сюда не возвращайся». Родители хотели, чтобы дети по возможности находились подальше от Азгира, и плакали при расставании, поскольку сами вынуждены были оставаться на неблагополучной азгирской земле. Им было очень тяжело... Всё это я видела своими глазами.

БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ

По её словам, для того чтобы люди привыкли к особо опасным химическим элементам, необходимы тысячи лет. А время неполного распада таких радиоактивных веществ как стронций, цезий, тритий составляет примерно 30 лет. За это время они окончательно разрушают человеческий организм. А самое страшное то, что мутагенное действие радиоактивных лучей передается из поколения в поколение:

– Со времени закрытия военного полигона прошло более 30 лет, но жители Азгира до сих пор испытывают на себе последствия опасного с ним соседства. Ядерные испытания прошлых десятилетий аукаются потомкам, на свет до сих пор появляются младенцы-мутанты. На третьем этапе экспедиции там должны были работать учёные-генетики, но, увы, средств на третий этап нам так и не удалось тогда допроситься. И это при том, что, судя по всему, влияние Азгирского полигона сказывается не только на азгирцах.

В 2002 году Г. Таумановой было проведено диагностическое обследование ряда жителей городов Атырау и Кульсары, а также Макатского района, в ходе которого у 100 процентов обследованных была выявлена закрытая форма патологии почек, а у 70% в составе мочи обнаружена ртуть.

– Я убедилась, что у большинства жителей Атырауской области неважно функционируют почки, что приводит к повышению кровяного давления. А наличие ртути – признак повышенной радиации, – говорит Тауманова.– Работы для исследователей и медиков очень много – вот почему я надеюсь, что нам всё же удастся открыть здесь специализированный научно-исследовательский центр.

Айнур САПАРОВА

Фото автора