На «Хиуаз» в Москву и обратно

По просьбе пенсионера – фото городского пейзажа на тему снега и Собянина. Пушкин вне конкуренции, естественно.…За какие-то два с половиной часа авиалайнер«Хиуаз», названный в честь героической лётчицы, переместил нас из залитого солнцем Атырау в московскую зимнюю слякоть. «О! Снег!» – с этими воплями наша небольшая делегация из восьми человек повытаскивала из карманов и чехлов фотоаппараты. Чего это мы, собственно… Африканцы, что ли, снега не видавшие… Впрочем, оно понятно – все были готовы даже в обычном  увидеть что-то необыкновенное.

Но это – потом. А сначала – сам рейс, самый первый рейс самолёта «Хиуаз» из Атырау в Москву. Взлётная полоса. Карамельки... Облака уплыли вниз. Теперь можно вставать.

Впервые я оказалась на борту самолёта в столь неформальной обстановке. Несколько «посторонних» пассажиров с недоумением наблюдали все эти камеры, фотоаппараты и незапертую кабину пилотов, в которую то и дело шастали подозрительные люди…

– На АН-24 совсем другое табло. Здесь был горизонт, тут – скорость, а здесь – высота, – показывая пальцем на табло в кабине пилотов, блеснула я знаниями, полученными как-то ещё в пору своего студенчества. – Но тот самолёт древний был, а здесь электронное всё, как интереееесно…

Главный пилот Константин СКЛЯРОВ буркнул что-то в защиту «настеньки» (прозвище АН-24) и дал знак второму пилоту достать для меня «ушки», потом выдвинул кресло, мол, садись, пообщаемся. Некоторое время я плавала в волнах небесного эфира, сквозь шум до меня доносились увлечённые объяснения пилота об особенностях самолётов, модификаций, электроники. Мне оставалось лишь знающе кивать. Вот таким чудесным образом вторую половину пути до самого приземления в московском Шереметьево я провела «у руля».

…Москва встретила дождём – дворники самолёта (а они, оказывается, там есть) едва успевали умывать стёкла. Мы немного запутались здесь среди всех этих посадочных трасс. К великому моему изумлению, пилоты понятия не имели, куда им приткнуть «Хиуаз». Благо, через некоторое время прямо перед носом нашей махины возник маленький провожатый – машина с электронной надписью «Followme».

НЕ КИТАЙЦЫ, НЕ БУРЯТЫ, МЫ – КАЗАХИ…

Пилот Константин СКЛЯРОВ в московском аэропорту: «Блииин… И куда нам ехать-то теперь?»Не буду рассказывать про выставки – Алмазный фонд и Оружейную палату, куда нас повели, так как про чудеса эти не читать надо, а ближе к витрине, прямо носом в стекло – разглядывать, удивляться и восхищаться. А ещё нужно к уху диктофон с записью голоса гида прижать крепче. Очень удобная штука этот диктофон: для каждого зала своя кнопочка. Можно даже на паузу поставить, рассмотреть поближе заинтересовавший более всех предмет, а заодно и на людей поглазеть. Благо, последних здесь, как и экспонатов, множество, и все они – любопытные экземпляры, да ещё из самых разных уголков света.

Вот группа французов, внимающих своему гиду. Неопрятные они какие-то, в шляпах пляжных или неаккуратно причёсанные, как будто только что из плацкартного вагона выдернутые. Группа индусов поразила своей сплочённостью – такое ощущение, что они во что бы то ни стало пытались занять как можно меньше пространства в зале: жались друг к другу, напоминая детсадовских несмышленышей, потерявших свою воспитательницу.

Чуть позже становится слышна энергичная китайская речь. Когда наши группы проходили мимо друг друга и на мгновенье смешались, произошло нечто любопытное. Китайцы, стоит отметить, откровенно дружелюбно нас рассматривали. Реакция наших более интересна: растерянные лица так и говорили: «мы, блин, казахи, мы не китайцы… Не смотрите на нас, вон – на экспонаты смотрите…».

ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ В… УТКУ

Делать покупки здесь – дело определённо неблагодарное. На шопинг нас повели в торговый центр «Охотный ряд» рядом с Красной площадью. Мы ж жировые, атырауские, у нас денег много, могли бы и в бывший ЦУМ с мировыми брендами… Пока суть да дело, обращаю внимание, в основном, на лица девушек.

…Мне показалось или это действительно гель в губах малолетки? Одна, вторая, третья – все с характерным утиным выражением. А те, у кого губы от природы припухлые, вытягивают их специально. Это здесь жуть как модно. После двухчасового путешествия по магазину ловлю своё отражение в каком-то зеркале. В ужасе стираю эту утиную болезнь со своих губ… Кажется, это заразно.

УКОРЯЮЩИЙ ЛАЗЕР

Только к концу командировки атыраусцы поняли: на эскалаторе в метро нужно прижиматься вправо, чтобы спешащие не сшибли.– В Москве обязательно нужно сходить в театр. А что ещё там делать, понятия не имею, – прокомментировал главный редактор мой отъезд в московский пресс-тур. Как в воду глядел, ибо в один из вечеров нас повели на мюзикл «MammaMia!» во Дворец молодёжи. Спектакль чудесный, но дело не в этом.

Надо отметить ещё одну любопытную деталь, которую можно было перенять и нашему театру. Как положено, перед началом мюзикла зрителей предупредили: не шуметь, вести себя прилично и главное – вырубить свои мобильные телефоны. Многие как люди интеллигентные, но всё же деловые, поставили свои мобильники на беззвучный режим. В какой-то момент телефон в кармане моей соседки стал настойчиво вибрировать. Провалившись в кресло глубже, она достала его и стала тыкать в экран, видимо, поспешно набирая сообщение: отвали, мол, в театре я.

Внезапно мимо моего носа скользнул красный луч лазерной указки. Он попытался добраться до светящегося экрана телефона, но у него не получилось. Потом полез соседке на голову и в результате переместился на моё запястье, рисуя непонятный узор… Как оказалось, это был вовсе не озорник, которому вдруг стало скучно. Между рядов стоял человек, видимо, из числа персонала, который таким образом пытался пресечь попытки нарушения правил во время спектакля. Мы с ним друг друга поняли, и я шепнула соседке на ухо послание «смотрящего».

СОБЯНИНА ФТОПКУ!

Памятник Пушкину вырос перед моими глазами совсем неожиданно. Но мы очень, чрезвычайно, впрочем, как всегда, куда-то спешили. «Сфотографирую Пушкина и догоню», – подумала я, глядя вслед стремительно удаляющейся процессии земляков.

– А вы ещё снег сфотографируйте, – откуда-то справа проскрипел стариковский голос. Поворачиваюсь:

– Зачем мне снег?

Пенсионер, видимо, пытался зацепить кого-то, чтобы пообщаться о наболевшем, но я, судя по всему, была первой, кто отреагировал.

Почувствовав свободные уши, старик решил выплеснуть на них все свои соображения по поводу правления мэра Собянина:

– Этот Собянин ничего делать не хочет. Глядите, сколько снега! Бардак!

Стариквсё больше распалялся, а мои тем временем уже скрывались в переходе.

– Да! Полностью согласна! Собянина фтопку!

И расцепив старческую клешню на своём запястье, я побежала догонять мою нервно подергивающуюся в ожидании компанию, по ходу осознавая факт: в каждом городе должен быть свой Собянин-аким, Айдарбеков или любой другой, на которого бы можно было излить свою желчь, иначе – скучно как-то.

MOSCOW NEVER  SLEEP

Таможенный досмотр, «Дьюти фри», в котором можно было что-то купить, только дав взятку продавцу (самое странное – там не для всех «фри», казахстанцам как участникам Таможенного союза официально не продают), и посадка на «Хиуаз» – всё прошло как бы вскользь, ибо все делалось на бегу.

На самолёт нас пригласили очень скромно и вовсе не на всю громкость шереметьевских динамиков «Кто на Атырау?– спросила девушка в форме. – Проходите туда!»

Ну да ладно, это ж первый самолёт, не привыкли они ещё к нам…

Взлёт нам разрешили не скоро, и когда мы наконец поднялись в небо, уже наступила ночь. Взгляда от иллюминатора оторвать было невозможно: словно россыпь золотых капель на чёрном бархате до самого горизонта переливалась Москва. Дороги, как вены, извивались, переплетаясь друг с другом, и мириады огней не оставляли ни единого островка, где мои глаза могли бы отдохнуть. В народе говорят: «Moscow never sleep». Это точно. Это красиво.

Анастасия ПАСТУХОВА

Фото автора