Профессор Пейн готовит к катаклизмам

Резюме моего собеседника:

«Доктор Грегори ПЕЙН. Профессор Университета Emerson College’s Department of Communication Studies. Эксперт в области политической коммуникации, дипломатии, коммуникаций во время кризисных ситуаций (включая природные и техногенные катаклизмы). Специалист в освещении событий, касающихся особых персон (смерть принцессы Дианы, Джона Кеннеди-младшего и т. п.), а также кризисных ситуаций, связанных с медициной, протестами, восстаниями. Редактор издания для избирательных кампаний на каждых выборах президента с 1988 года. Независимый консультант Государственного департамента США, Департамента обороны, Казначейства США, ООН, ЮНИСЕФ и проч.». Приглашенный Госдепом США доктор Пейн провел в Атырау несколько встреч накануне праздника и согласился на интервью для «АЖ».

У НИХ БЫЛ СВОЙ ЖАНАОЗЕН

Какой же кризис выбрать для комментариев?! Их много у нас. Строчка о «восстаниях» не шла из головы, и первый вопрос – о Жанаозене. Но доктор Пейн молчит. Переводчица поясняет: он должен общаться с вами только в присутствии сотрудника посольства США. Через минуту он к нам присоединяется: заместитель атташе по культуре посольства США Дрю Натаниел ПЕТЕРСОН (на снимке внизу). Беседа начинается, дубль-2. Не могу сдержать улыбку: напоминает советские правила общения с иностранцами. Мои собеседники шутку не оценили. …Мы такие разные, но спецслужбы здравствующих и уже почивших сверхдержав в чем-то, как видим, очень схожи. Итак, Жанаозен.

– Да, я слышал, – лаконичен доктор Пейн.

– Будут ли ещё комментарии?

– Как специалист по кризисным коммуникациям я хотел бы сказать, что первое, что нужно делать – это рассказать общественности всё, что вам известно, какая бы ужасная ситуация ни происходила. Любой конфликт – сигнал. Могу сказать, опираясь на опыт: когда произошла стрельба в университете Кент, это было событие, о котором говорить не хотелось, но тем не менее пришлось. После событий в Кенте наше правительство научилось повествовать о подобных кризисах. Вы не можете «прикрывать» какие-то события, потому что вы можете потерять доверие общественности и не восстановить этот кредит доверия.

– А если очевидно, что доверие потеряно, более того, не было предпринято мер для его восстановления?

– Думаю, ваше правительство из жанаозенских событий, так же как и наше из Кента, извлекло для себя уроки и почерпнуло знание, как в дальнейшем управлять подобными ситуациями, как донести события до публики. У нас это было первое восстание студентов…

Доктор Пейн уникален не только специализацией. Как он признался на лекции, занялся преподаванием дипломатии после известных сентябрьских событий. 11 сентября 2001 года он сошел в Бостоне с одного из тех самолетов, который был вскоре угнан террористами. Спустя несколько часов тот врезался в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.
– Мы думали тогда, что начнется война между США и Саудовской Аравией. Один из моих студентов – принц Фейсал Сауд – позвонил и встревожено спросил: «Мы остаемся друзьями, несмотря на отношения между нашими правительствами?» Я ответил: «Конечно!». Он предложил привезти своих студентов, чтобы разрушить стереотип о мусульманской угрозе. С тех пор тысячи студентов по программе обмена посетили США и Саудовскую Аравию.

– ...и единственное, – неожиданно оторвался от телефона до сих пор увлеченный перепиской с кем-то Петерсон. Доктор Пейн продолжил:

– …которое показало, что не было четкой лидерской позиции и произошло недостаточное освещение события.

– А чем чревато неумение общаться с публикой для правительства и вообще ситуация, когда между народом и властью нет контакта, диалога?

– Можно потерять доверие общественности. Это очень важный актив для любого государства, правительства, организации – кредит доверия населения.

СЛЕДИТЕ ЗА СОЦСЕТЯМИ И ЧИТАЙТЕ КОММЕНТЫ

Тут снова вторгся Петерсон и коротко напомнил доктору Пейну, для чего он здесь.

– Основное послание, которое господин Пейн озвучивал здесь, в Казахстане – то, как правительство должно реагировать в случаях природных катастроф, – поясняет мне суть им произнесенного переводчица. Доктор кивает Петерсону: «Да, вы правы» и продолжает:

– На всех своих презентациях я говорил о том, что в любых ситуациях, включая природные катастрофы, важно быть активным, не реагировать на ситуацию, а самому вести повествование – иначе за вас это сделает кто-то другой. Надо незамедлительно выезжать на место происшествия, постоянно обновлять информацию, ни в коем случае не отказываться от комментариев. Даже если информация неполная, ее следует давать: «Мы не обладаем информацией, но детали последуют позже, и мы сообщим их, как только они станут известны». Канал информации нельзя закрывать, иначе общественность может перейти к нетрадиционным источникам информации, таким, как соцсети. Мы живем в таком мире, когда правительство любой страны уже не может контролировать потоки информации, поэтому надо учитывать все сферы коммуникации. В кризис надо брать во внимание не только традиционные СМИ, но мониторить и то, что говорят в соцсетях. Я не о контроле, а о достоверности - надо незамедлительно реагировать на сплетню или искажение сведений.

– У нас не так давно один из чиновников республиканского масштаба предложил пересчитать блогеров по головам и взять их на контроль, поскольку те, на его взгляд, манипулируют общественным мнением.

– В любом капиталистическом государстве в конкурентной среде идет борьба за влияние. Всегда кто-то борется за преобладание. Я прочитал в интернете, что его посыл был организовать сотрудничество между традиционными масс-медиа и соцсетями, в данном случае блогерами, думаю, чтобы вернуть кредит доверия традиционным СМИ.

– Наши блогеры расценили это не как предложение о сотрудничестве, а как попытку ввести цензуру.

– Думаю, им не стоит так негативно принимать это предложение. Вступив в активный диалог, они смогли бы повлиять на формирование мнения самого этого чиновника. Но важно сохранить свое мнение и не потерять доверия к себе.

– Вы называете соцсети альтернативными, более свободными СМИ, а как вы относитесь к довольно популярному с недавних пор утверждению о том, что фейсбук – исследовательская площадка для изучения «человеческого материала» той или иной страны иностранными спецслужбами.

– Я думаю, любые исследовательские институты или организации, проводящие исследования в области демографии, это делают: какой слой населения, какие люди в тех или иных странах пользуются фейсбуком.

ЧТО-ТО НА ПРЕЗИДЕНТОВ МОР НАПАЛ…

– В последнее время все чаще открыто обсуждается так называемая «теория заговора» спецслужб США, согласно которой ставший внезапно массовым для глав латиноамериканских государств диагноз «рак» далеко не случайность.

«Расстрел в Кенте» В 1970 году в Огайо произошел инцидент, ставший известным как «Расстрел в Кенте». Студенты протестовали против вторжения американских войск в Камбоджу, мирное собрание переросло в беспорядки, в городе начали бить витрины, жечь костры и бросать пивные бутылки в полицейских. В Кент были введены подразделения Национальной гвардии США. 4 мая в кампусе университета полицейские и гвардейцы безуспешно пытались разогнать толпу, наступая на студентов с винтовками в руках, но протестующие не уступали, и солдаты начали стрелять. Четыре человека погибли, девять были ранены.

Доктор и ассистент по культуре начинают активно обмениваться репликами, смеются и просят пояснить вопрос. Я чувствую себя настоящей «gossip» – сплетницей, но не уступаю и не улыбаюсь им в ответ, хотя ситуация того требует. И привожу в пример список «левых» лидеров: экс-президент Аргентины Нестор Киршнер (умер от рака толстой кишки), президент Бразилии Дилма Русеф (борется с раком лимфатической ткани), ее предшественник Луис Инасиу Лула да Силва (рак горла), лидер Кубинской революции Фидель Кастро (рак желудка), боливийский президент Эво Моралес (рак носовых желез), парагвайский президент Фернандо Луго (рак лимфатической ткани) и уже покойный Уго Чавес (метастатическая рабдомиосаркома).

– Откуда происходят все эти теории? – улыбается доктор Пейн.

– В последний раз я читала об этом в «Московском комсомольце».

– Эти теории заговоров – развлекательны по своему характеру, а также это маневр для тех же российских СМИ, которые отвлекают внимание общественности от таких серьезных проблем самой России, как отсутствие свободы слова и нарушения в области прав человека. В современном мире очень сложно скрыть информацию от общественности. Не представляю, как долго можно скрывать подобное. Уго Чавес был своего рода звездой и даже после своей смерти завещал сценарий, похожий на детектив, о том, что в его смерти замешаны нехорошие парни. Его конкуренты в борьбе за звездность только сестры Кардашьян (звезды американских реалити-шоу– прим. З.Б.) и Кенни Уэст – но тот хотя бы поет…

– Венесуэла в глубоком трауре. А что смерть Чавеса значит для США?

– Да, Венесуэла в трауре, но есть часть населения, которая видит в его уходе шанс на демократизацию общества, на достойную жизнь, на возможность выражать свое мнение без преследований, на то, что нефтяные резервы будут тратиться не на популистские проекты, а на улучшение экономического положения страны…

Это просто смерть очень яркого человека. Мы живем в обществе, которое ориентировано на селебрити. Венесуэла между тем не в лучшей экономической ситуации из-за мер Чавеса во времена его президентства.

Наше время вышло – Грегори Пейн торопился на назначенную лекцию. Мы мило попрощались, когда Петерсон попросил обязательно добавить в текст:

– Все, что сегодня говорил доктор – его личное мнение, он независимый эксперт, и он не представляет мнения правительства США.

Зульфия БАЙНЕКЕЕВА

Фото автора