Тучи над Кашаганом

Над Кашаганом висит угроза остановки добычи нефти на неопределенный срок. Консорциум хранит молчание, и чем дольше оно длится, тем более мрачными для него становятся прогнозы наблюдателей.

ДОПОЛНЕНИЕ ВТОРОЕ. И ПОСЛЕДНЕЕ?

Напомним предысторию: летом 2007 года Eni предложила отсрочку добычи на Кашагане с 2008 года на 2010 год и увеличение бюджета проекта с $57до $136млрд. Это вызвало резкую реакцию правительства Казахстана, которое потребовало соответствующую денежную компенсацию и усиление роли КМГ в проекте. Таким образом, 31 октября 2008 года был подписан документ под названием «Второе дополнительное соглашение к СРП», в котором Казахстан значительно усилил своё влияние в кашаганском проекте: а) увеличив долю КМГ с 8,33%до 16,81%; б) ужесточив контроль за исполнением бюджета и графиком реализации проекта (если начало коммерческой добычи нефти не будет достигнуто до 1 октября 2013 года, затраты Консорциума не будут возмещаться); в) увеличив штрафные санкции за отсрочку начала ККД (после 2008 г.) с $50 млн в год до $120 млн в год в 2012 г. (ККД – Кашаганская коммерческая добыча.– Прим. С. Т.).

НЕ КАШАГАНОМ ЕДИНЫМ

Мы попросили экспертов высказаться по поводу сложившейся на Кашагане ситуации и возможных последствиях отсрочки.

Директор Центра макроэкономических исследований Олжас ХУДАЙБЕРГЕНОВ:

– $136 млрд– это общий бюджет Кашаганского проекта, из которых пока потрачено около $43 млрд. Это расходы Фазы-1, которая обеспечивает добычу в пределах 370-450 тыс.баррелей в день. При этом работы по Фазе-1 ещё не закончены, но основная часть остатка уйдёт на Фазу-2, которая предполагает полное освоение проекта и завершится в 2018-2019 гг. Там добыча увеличится еще на 1 млн баррелей.

Из $43 млрд около $10 млрд потратили на закуп местных товаров и услуг. Скорее всего, эти пропорции останутся и по всей сумме.

Что касается в целом прибыльности проекта, то это могут прокомментировать только представители компании. Но в целом можно сказать, что доходную часть, то есть объём извлекаемых запасов при цене в $100за баррель, можно оценить в $600 млрд. А сколько составит расходная часть, мне неизвестно.

– Повлияет ли вероятная отсрочка на Кашагане на экономику страны?

– На первом этапе планируется добывать 370-450 тыс. баррелей в день, то есть около 18-22 млн тонн в год. И здесь есть два варианта влияния на экономику. Первый: если добыча на «зрелых» месторождениях не упадёт, то в целом нефтедобыча в стране не изменится, соответственно, экономика не почувствует приостановку. Просто намечавшийся прирост отложится. А вот если наметится падение (на действующих месторождениях.– Прим. С. Т.), то, скорее всего, упадёт и экспорт, а значит, замедление роста экономики усилится. Но так как ведутся работы по восстановлению производства на «зрелых» месторождениях, скорее всего, реализуется первый сценарий.

– Через сколько лет ожидается полный возврат затраченных Консорциумом средств и ожидается ли вообще?

– Учитывая рост расходов и неопределённость по темпам добычи, срок окупаемости, конечно, будет выше, чем предполагалось, но точную цифру я не могу сказать. Но если цена на нефть не будет падать ниже $100 за баррель, то возврат средств будет обязательно.

– Если учесть, что одна из участниц проекта – национальная компания «КМГ», то сколько в день теряет казахстанская экономика в период остановки добычи нефти на Кашагане?

– Потери равны объёму недобытой нефти, на стартовом этапе добыча должна составлять около 180 тыс. баррелей в день, то есть теряем около $18-20 млн ежедневно.

– Насколько, по-вашему, реалистична цена нефти в 90 долларов за баррель, заложенная в трехлетний бюджет РК?

– В целом реалистична, даже немного скептично взяли. Но как себя поведут цены, будет ясно в начале следующего года – тогда произойдут события, влияющие на цену нефти.

СЛЕДИТЕ ЗА КУРСОМ

По мнению экономиста Петра СВОИКА, отсрочка начала добычи нефти на Кашагане может спровоцировать девальвацию тенге.

– По Кашагану заключено Соглашение о разделе продукции, на такие договоры, как всем известно, идут только очень слаборазвитые страны. Суть СРП в том, что проект выводится из-под стандартного национального налогового или любого иного законодательства. И все взаимоотношения государства с этим Консорциумом определяются этим СРП, которое, кстати говоря, секретно. Поэтому мы можем только косвенно судить о том, что у них там написано.

Однако известно, что сначала Консорциум тратит все деньги на разведку, устройство и технический запуск месторождения, а потом, в первые годы добычи, возвращает себе за счёт добываемой нефти все затраты. Казахстан свой доход получит только тогда, когда инвесторы «отобьют» все свои инвестиции.

Отсюда вытекает, что Консорциум не сильно озабочен сокращением сметы и в каких-то смыслах, может быть, наоборот, заинтересован в ее увеличении. Во всяком случае, известно, что поставки оборудования, производство изыскательских или строительно-монтажных работ осуществляют компании, скажем так, аффилированные с участниками Консорциума. Тогда чем больше будет потрачено, тем лучше.

Несмотря на то, что в проекте участвуют очень серьёзные компании, исключать легковесный подход нельзя. Потому что, с одной стороны, компания-оператор может сквозь пальцы смотреть на удорожание сметы, а с другой стороны – почему бы и не порадеть «родному» исполнителю и не разрешить ему использовать не самые надежные трубы и каким-то образом удешевлять там все работы в ущерб качеству, что сейчас и вылезает.

Участие в этом проекте Национальной компании КМГ совершенно символическое, начиная с того, что доля весьма невелика – меньше 20%. А главное, наверное, с наших компаний и специалистов трудно требовать придирчивого и технически грамотного надзора. Мы же знаем, насколько коррумпирована вся наша система, насколько наши люди привыкли «пилить» деньги, и мало кто отвечает за последствия. Поэтому вот стройка и получилась, ну что называется, с прорехами.

С одной стороны, конечно, можно сказать, что столь сложный и дорогостоящий проект никак не мог обойтись без «пусконаладочных» проблем, и это естественно. А с другой стороны, вот я, как человек, который первую половину жизни имел непосредственное отношение к тепловым сетям, сварке, строительству и эксплуатации трубопроводов, могу сказать, что мне удивительно – взяли и всего лишь газопровод сварили, а он вдруг свистит, это даже в советские времена было бы достаточно странным. Это первое обстоятельство, почему продолжаются отсрочки.

Второе обстоятельство. Пока эта гигантская стройка шла, нефтяной рынок из рынка продавцов превратился в рынок покупателей. То есть, какой-то острой необходимости в немедленном пуске кашаганского месторождения и массированных поставках нефти на мировые рынки нет. Тем более что кашаганская нефть слишком далеко, и она сложна, и соответственно слишком дорога по сравнению с нефтью других месторождений, совершенно неконкурентоспособна против той же иракской или ливийской нефти. Кашаганский баррель будет стоить объективно гораздо дороже.

Поэтому для Консорциума тут тоже очень серьёзная головная боль. Он должен, не торопясь, начинать отбивать свои вложения. Понятно, что казахстанские власти на них очень сильно злятся и обижаются за эти бесконечные задержки. Но, по всей видимости, эти задержки и сам Консорциум сильно нервируют. Похоже, у них там нет чёткого плана, сколько будут добывать, поставлять и как они свои вложения отобьют. Они тоже действуют по принципу «война план покажет». И вот таким образом всё это и тянется.

– И как всё это отразится на казахстанской экономике?

– Я думаю, очень неприятно, но совершенно не тем боком, о котором вы могли бы подумать. Дело в том, что, если бы даже сейчас начали добывать и продавать, это всё равно были бы очень небольшие объёмы. И плюс большая часть тратилась бы на возврат инвестиций. То есть при начале добычи ни казахстанскому бюджету, ни КМГ особо ничего не светит. А неприятность тут другого рода. Дело в том, что внешний платежный баланс Казахстана все эти годы устойчиво поддерживался с положительным сальдо за счёт высоких цен на нефть, а также благодаря плюсовой разнице между притоком иностранных инвестиций и вывозом за границу доходов от ранее сделанных инвестиций. А этот вывоз, между прочим, уже очень велик. Например по данным прошлого года – где-то 28 млрд долларов в год. Но приток новых инвестиций, слава богу, пока что ещё больше, и соответственно, у нас нет неприятностей с общим платежным балансом Казахстана. А откуда этот приток? А за счёт Кашагана в основном. Именно массированное вложение в Кашаган во время его строительства и поддерживало положительный платежный баланс Казахстана и, соответственно, устойчивый курс тенге.

Задержки с пуском Кашагана, конечно, не добавляют нефтяных поступлений в страну, а в сочетании с уменьшением объёмов инвестиций создают определённый риск. Я имею в виду курс тенге, который уже сейчас ползучим образом девальвируется. Пока непонятно, когда, но всё равно придётся тенге девальвировать, наверное, после того, как президент реализует свой план транзита власти. Но уменьшение нормы инвестиций в Казахстан может сыграть роль катализатора, когда, возможно, на девальвацию тенге придётся пойти раньше.

– Какой был смысл западным компаниям браться за такое сложное во всех смыслах месторождение, как Кашаган?

– Здесь правит не столько экономика, сколько политика, поэтому для Консорциума с самого начала важно было первыми зайти на Каспий, укрепиться и не пустить туда китайцев. Построить свою собственную опорную базу, что они и сделали. И в этом смысле вопросы экономики – как они отобьют эти гигантские деньги – при всей своей важности вторичны. Первично присутствие в Каспийском нефтяном регионе.

– Но китайцы, тем не менее, вошли?..

– Вошли, потому что они своё дело знают. Они действуют чрезвычайно настойчиво и грамотно, и они, через Кызылорду (Кумколь), потом через Актобе (Жанажол), сначала вышли на берег Каспийского моря, а потом уже потихоньку закрепились на шельфе. И трубу они точно так же тянут, аккуратно, умело, и будут увеличивать её пропускную способность. На эту трубу уже Казахстан надежно нанизан как на шампур.

УОЛЛ-СТРИТ ВСТРЕВОЖЕН

На прошлой неделе, 8 ноября, Wall Street Journal опубликовал статью под названием «Добыча на гигантском нефтяном месторождении «Кашаган» не возобновится до следующего года». «Длительная остановка знаменует собой регресс для оператора Консорциума NCOC»и «бросает тень на один из крупнейших в мире промышленных проектов», пишет американское издание. По информации WSJ, оборудование для выявления утечек на неисправном газопроводе поступит на участок не раньше середины ноября. При этом рекомендации специалистов о проведении ремонтных работ на трубопроводе оператор Кашагана получит только в декабре. Как пишет издание, задача предстоящей инспекции узнать: насколько требуется заменить неисправный трубопровод?

P.S. ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО В ТРУБЕ

Как утверждают наши источники, утечки на газопроводе, конечно, имели место, но не только они могут стать причиной отсрочки добычи. Проблемам, связанным с сероводородной коррозией или качеством труб, уделяется чрезмерное внимание. Возможно, это делается намеренно – ведь нефтепровод состоит из тех же труб, однако утечка почему-то происходит только на газопроводе. Источники считают, что речь надо вести о комплексе проблем, которые существуют и на морских производственных объектах, и на суше. Вспомним хронологию последнего ЧП (из пресс-релизов NCOC): «9 октября в 9 утра на производственных объектах острова D произошёл технический сбой». «9 октября во второй половине дня в ходе плановой проверки газопровода, проложенного от острова D до завода «Болашак», на расстоянии 2 км от завода были обнаружены следы утечки газа».

Большинство специалистов с Кашагана и Карабатана уверены, что ни морские объекты, ни наземные не были готовы к добыче коммерческой нефти в 2013 году. Это главная проблема. Поэтому отсрочка неизбежна, и она нужна для устранения многочисленных недоделок.

…11 ноября российские интернет-издания распространили слова генерального директора Total (одного из участников Консорциума) Кристофа де МАРЖЕРИ. «Это более серьёзно, чем просто ремонт труб», – сказал он на пресс-конференции в Абу Даби, подтверждая тем самым наличие серьёзных проблем на Кашагане.

Сауле ТАСБУЛАТОВА